Российский обладатель «Грэмми» откроет новый сезон в концертном зале Мариинского театра

Новый сезон в концертном зале Мариинского театра откроют 10 сентября выступления пианиста Даниила Трифонова. Кроме сольного концерта, в программе которого музыка Бетховена, Шумана и Прокофьева, Даниил исполнит с оркестром Мариинского театра и Пятый фортепианный концерт Бетховена под управлением маэстро Валерия Гергиева. Обладатель премии Herbert von Karajan Music Prize и «Грэмми» 2017 года в категории «Лучший классический инструментальный сольный альбом» (с записями сочинений Ференца Листа) рассказал музыковеду Владимиру Дудину о своих любимых композиторах, о времени для восстановления сил и планах исполнить музыку Баха.

ФОТО Rudi Gigler/Imago/ТАСС

— Вы часто играете с симфоническим оркестром Мариинского театра. Что дает вам как музыканту это сотрудничество?

— Я всегда концентрируюсь только на музыке. Задача дирижера — создать некую связь между музыкантами и солистом. Если дирижер очень чуток к солисту, это дает полет воображению и всегда очень позитивно сказывается на исполнении. Солисту всегда очень помогает, когда есть некая свобода, которую и предоставляет Гергиев.

— Вы представите здесь еще и новую сольную программу. Как часто вы меняете свои программы?

— Обычно раз в год, если речь идет о более традиционных классических программах. Я стараюсь их разнообразить. Но не так давно, например, я собрал концерт из сочинений ХХ века, с которым планирую выступать на протяжении нескольких сезонов.

— В Петербурге вы выступаете либо с сольным концертом, либо с оркестром и лишь впервые минувшим летом — в дуэте с немецким бас-баритоном Маттиасом Гёрне. Этот концерт стал одним из лучших в минувшем сезоне.

— К сожалению, я нечасто обращаюсь к камерно-ансамблевому музицированию. Но когда удается, это всегда очень приятно: и репертуара интересного очень много, и интересных музыкантов немало, с которыми можно сотрудничать. В ансамблях в каждом произведении нужно добиваться симбиоза звучания. С Маттиасом Гёрне, перед тем как выступить в Концертном зале Мариинского театра, мы записали часть нашей программы в Берлине, в обозримом будущем выйдет наш с ним диск.

— Именно благодаря дискам в России узнают о том, что ансамблевое исполнительство вас очень интересует. Среди последних релизов — альбомы камерной музыки, записанные вами со скрипачами Гидоном Кремером и Анне-Софи Муттер. Кто придумывает эти проекты?

— Проект с Маттиасом мы сами придумали и осуществили. А Анне-Софи Муттер давно хотела что-нибудь записать со мной. Мы с ней обсуждали, что лучше записать, и в итоге остановились на идее, показавшейся нам обоим интересной — квинтете «Форель» Шуберта.

— Как возник ваш сольный проект «В круге Шопена»?

— Шопен вдохновил так много композиторов на протяжении более ста лет. Настолько разная музыка была сочинена под его воздействием. В ней можно и увидеть индивидуальный почерк композиторов, писавших на темы Шопена, и услышать в ней звучание «оригинала». Мне очень хотелось обыграть эту идею. В композиции моего альбома есть даже тональные сочетания и пересечения... Года четыре назад я играл Второй концерт Шопена в оркестровке Плетнева с самим Михаилом Васильевичем Плетневым за пультом. После концерта вышла рецензия, в которой критик восторгался, насколько хороша оркестровка у Шопена. Он не удосужился заглянуть в программку и прочитать, что оркестровку сделал Плетнев. Когда «Дойче граммофон» предложил мне записать эти концерты, я сразу решил, что было бы здорово записать их в оркестровке Плетнева.

— В чем, на ваш взгляд, заключались фортепианные прозрения Шопена?

— Он повлиял не только на развитие фортепианного исполнительства, но и на сам язык фортепиано. Особенно в русской композиторской школе Шопен имел большое влияние в первую очередь благодаря Скрябину. А Скрябин вдохновлял других композиторов, осуществляя преемственность.

— За музыку Баха вы браться не собираетесь?

— Есть планы, но не ближайшие и точно не в следующем сезоне. Сейчас мы записали все концерты Рахманинова с Филадельфийским оркестром и дирижером Янником Незе-Сегином. Этот проект осуществлялся на протяжении четырех лет, в каждом сезоне было сыграно и записано по одному концерту. Последние — Второй и Третий — были записаны месяца три назад.

— Несколько лет назад вы исполнили все концерты Рахманинова на фестивале «Лики современного пианизма».

— К Рахманинову я пришел довольно поздно — в 21 год. И первым его произведением стала «Рапсодия на тему Паганини». Потом в репертуаре возникли Третий и Второй концерты, вариации на тему Шопена. Прежде я уже исполнял циклы из всех его концертов в Лондоне и Нью-Йорке, поэтому был рад получить приглашение от Валерия Гергиева сыграть их в Мариинском театре.

— Насколько фигура Рахманинова, на ваш взгляд, ключевая в истории мировой и русской культуры?

— Трудно сказать. Но я хотел бы отметить, что его композиторское нутро оставалось здесь, в России, несмотря на то что он уехал в Америку, где прославился на весь мир как пианист. Русская духовная музыка продолжала быть для него источником вдохновения.

— Позволю себе наивный вопрос: как помнить столько разной музыки?

— Главное — предельная концентрация и погруженность в музыку, в ее детали. Чем больше внимания и любви к деталям, тем легче помнить произведение.

— Вы быстро учите музыку?

— Несколько недель учу текст, затем продолжается работа по более глубокому освоению материала. Над новыми программами работаю в основном летом.

— Как выдерживаете напряженный концертный график?

— Даже если есть пять минут, стараюсь медитировать, чтобы восстановить энергию. Мой папа увлекается китайской гимнастикой цигун. Я же пробовал разные виды медитации, которая помогает открыть некие каналы, по которым течет энергия, что может пригодиться во время выступления. От концерта к концерту силы из себя бесконечно черпать невозможно — их нужно черпать извне. Особенно это приятно делать на природе. На фестивале в Вербье или Аспене, где я бываю периодически и где потрясающая природа — горы, чистейший воздух, очень хорошо ходить в походы. Я совершаю многочасовые пешие прогулки. Однажды прошел пятьдесят километров.

— Кого вы благодарите за тот путь, который выбрали?

— Родители первыми поверили в меня. Когда мне было восемь лет, мы всей семьей перебрались в Москву, точнее, в Подмосковье, чтобы я смог учиться у Татьяны Абрамовны Зеликман в Гнесинской десятилетке. Для этого мои родители должны были оставить свои работы в Нижнем Новгороде и начать совершенно новую жизнь в новом городе. Это был серьезный шаг, и я за это им очень благодарен. Но, конечно, и педагогам, которые меня учили — Татьяна Зеликман в Москве и Сергей Бабаян в Кливленде.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 164 (6263) от 06.09.2018 под заголовком «В круге Даниила Трифонова».