В Мариинском театре выступили всемирно известные пианисты
Два всемирно известных молодых пианиста лауреаты конкурса Чайковского Даниил Трифонов (на снимке) и Люка Дебарг выступили с сольными вечерами в Концертном зале Мариинского театра.
(с) Мариинский театр. Фотограф Наташа Разина. 2020 г.
Даниил получил сенсационный «Гран-при» конкурса в 2011 году, став открытием и гордостью Валерия Гергиева, пообещавшего тогда отслеживать судьбу каждого конкурсанта и помогать им в продвижении. Случай Люки Дебарга, получившего четвертую премию в 2015 году, доказал, что отнюдь не только золотые медалисты способны продолжать свои карьеры. О его четвертой премии быстро забыли: ее затмила яркая исполнительская индивидуальность обаятельного француза.
И у того, и у другого за короткий срок возникла богатая история звукозаписей на лучших лейблах. Каждый их новый диск демонстрирует увлечение тем или иным композитором. У Даниила вышло несколько дисков с музыкой Рахманинова, а диск с этюдами Листа удостоился «Грэмми». Люка специализируется на сложном пианизме крупных форм, редко исполняемой музыке Шимановского и Метнера, а также на сонатах Скарлатти.
Каждый концерт этих музыкантов расценивается слушателями не иначе как новая ступень на пути к пресловутому Олимпу. В этот раз у обоих был не самый простой путь не к Олимпу, а в Россию, где закрытые границы пока не собираются открывать. Разрешительные бумаги, звонки в высокие инстанции, поиск сложных маршрутов, к счастью, увенчавшийся успехом, предшествовали их приземлению на стул перед заветным «Стейнвеем» Концертного зала Мариинского театра.
Даниил Трифонов привез два концерта, в одном из которых представил Третий концерт Бетховена, в другом – величайшее достижение в истории полифонической музыки – «Искусство фуги» Баха. В год 250-летия Бетховена в культурной столице России его музыки пока прозвучало непростительно мало, но исключительно из-за полугодового карантина. Главным вкладом в большой юбилей стали лишь два концерта оркестра MusicAeterna под управлением Теодора Курентзиса и Джованни Антонини. Свои веские слова по поводу симфонического наследия Бетховена пока не смогли произнести в этом году ни Валерий Гергиев, ни Юрий Темирканов. А ведь нельзя не напомнить городу и миру о девяти симфониях, не говоря об опере «Фиделио».
Голос Даниила Трифонова в этой нехорошей тишине по поводу Бетховена оказался лучом надежды. Моцартовский по духу Третий концерт для фортепиано с оркестром до минор знакомит нас со «словом» чуткого, трепетного, даже чувствительного композитора. Во всяком случае таким его представил 29-летний нижегородец по рождению и житель Нью-Йорка по сегодняшней прописке. Его туше никак не отнесешь к аутентичной манере. Даниил играет, скорее, традиционно, в привычной романтической традиции, но весь вопрос – в чувстве меры, а оно у него безупречное. Он играл музыку, в которой есть ритм, фраза, мелодия, грамматика, отчего в этом концерте так отчетливо слышались и голос пианиста Трифонова, и мысль композитора Бетховена. Музыкант не присваивал себе эту музыку, давал ей прозвучать максимально чисто и ясно, в предельной прозрачности фактуры, с идеальной артикуляцией.
Нежен и деликатен был рядом с Даниилом оркестр Мариинского театра под управлением маэстро Гергиева. В «Искусстве фуги» Баха Трифонов был уже один на один с роялем на протяжении почти полутора часов. Музыку, написанную для клавира, он не старался играть в манере «исторически информированного исполнительства», однако мы слышали Баха, его пульсирующую музыкальную комбинаторику. Тему фуги, соединившую лирические интонации протяжной песни со строгостью хоральной ритмики, Трифонов подал с предельной степенью концентрации, словно собрав в пружину для последующего полифонического раскручивания. Бесконечные трансформации этой темы – от уменьшения до увеличения, от зеркальных инверсий до ракоходов (проведение темы от последней ноты к первой. – Прим. ред.) – уподобляли Баха Леонардо да Винчи своей эпохи.
Предельно сосредоточенный, словно подключенный к особому каналу связи, Трифонов демонстрировал силу человеческой мысли и памяти, которую сегодня беззастенчиво стирает цифровая реальность. Ведь уже сам факт выучивания этого сочинения сегодня, когда человек без боя уступает искусственному интеллекту, вызывает восхищение. За всеми полифоническими ухищрениями «Искусства фуги» остро слышалась эпоха Баха с ее философским миросозерцанием, выросшая на достижениях Средних веков и Ренессанса. Рисовались меланхоличные жанровые картины Германии, собирая полифоническую мозаику в своеобразную энциклопедию звуков и образов.
Люка Дебарг привез более предсказуемую, но оттого не менее изобретательную программу, которую составил из «Итальянского концерта» Баха, сонат Доменико Скарлатти в окружении собственных сочинений и музыки современного композитора Стефана Дельпласа. Свой галльский дух свободы любимец публики Дебарг не мог скрыть ни в «Итальянском концерте», по-клавесинному оттягивая фразы, смакуя барочные переливы гармоний, ни тем более в сонатах Скарлатти, ставших для него основой для собственных композиций, воспринимавшихся как «импровизации на темы». Музыка Дельпласа также питалась идеями импульсивного барокко, смешиваясь с испанизмами в ритмике и галлицизмами в мелодике.
В отличие от перфекционизма Трифонова в игре Дебарга сквозило желание дышать так, как хочется, нарочито избегать установившихся канонов восприятия. Эта свобода иногда грешила шероховатостями, мелкими, а потому очень досадными промахами – недозвученными или смазанными нотами, затушеванной приблизительностью высказываний. Но все искупала мягкость и полетность интонирования, дававшая слушателям ощущение прогулки по райскому саду. После основной части благодарные слушатели получили целых три биса: две «Баркаролы» – собственного сочинения и Габриэля Форе, а также «Фантазию» Скрябина.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 164 (6762) от 14.09.2020 под заголовком «Искусство фуги и галльский дух».
Комментарии