Театр Ленсовета завершил сезон премьерой «Бесов»
Театр имени Ленсовета завершил сезон премьерой «Бесов» в постановке Алексея Слюсарчука. Новый сезон начнется 3 сентября.
ФОТО Юлии СМЕЛКИНОЙ предоставлено пресс-службой Театра им. Ленсовета
«Бесы» появились по инициативе худрука театра Ларисы Луппиан. Ей очень хотелось видеть это название в репертуаре, стали искать режиссера, и нашли Алексея Слюсарчука. Театральному зрителю Слюсарчук известен по спектаклям петербургского «Особняка», где он был главным режиссером больше десяти лет. Этот уникальный крошечный театр со своим преданным зрителем всегда был пространством эксперимента и сложных философских поисков. Слюсарчук ставил здесь странные, с примесью эзотерики, медитативные спектакли (по Павичу и Джойсу, Аррабалю и Книге мертвых, даже по Ницше и Юнгу), которые вовсе не старался сделать понятными и удобными для восприятия. Киноманы же знают режиссера как соратника Ильи Хржановского по нашумевшему мегапроекту «Дау».
«Бесы», кажется, первый спектакль Слюсарчука на большой академической сцене. Он идет почти четыре с половиной часа с двумя антрактами. Долго, две трети действия, к происходящему на сцене очень сложно подключиться. Эпизод движется за эпизодом с помощью рассказчика (Иван Шевченко, в другом составе Александр Крымов), который сидит среди зрителей в проходе и читает исписанные листы. Перед каждым из антрактов он порывается подняться на подмостки, чтобы прокомментировать какой-то эпизод, но не решается, словно слова становятся бессильны. Рассказчик «сшивает» своими репликами разные сцены романа и освобождает актеров от напряженной физической жизни. Едва ли не весь спектакль актеры существуют статично, говорят негромко и тускло. Как только намечается какой-то эмоциональный порыв, режиссер будто сигналит им: «Стоп!». Отсюда ощущение тотальной монотонности, заданной режиссером.
Хотя некоторые персонажи выразительны. Ольга Муравицкая очень органична в роли помещицы Варвары Ставрогиной, есть в ней что-то «ведьминское». Ее мучительные и исполненные скрытой нежности отношения с приживалом Степаном Верховенским (Александр Новиков) – одна из главных линий спектакля. Трогательной «дурковатостью» приковывают внимание брат и сестра Лебядкины (Илья Дель и Маргарита Иванова). В эпизодической роли Федьки Каторжного Кирилл Нагиев проявляет и обаяние, и юмор, и талант характерного актера.
Менее убедительны герои, на которых возложена основная ответственность за революционно-террористическое движение, потрясшее тихий городок. В этих героях здесь не чувствуется ни идеи, ни внутреннего масштаба, ни демонической энергии. Бесы, которые входят в тела живых существ и подчиняют их своей воле (а для Достоевского этот образ очень важен), в здешнем воздухе не витают, хотя в решении художника спектакля Ольги Фарафоновой мрачная символика есть. На сцене – большой деревянный крест с параллельными перекладинами и торчащими шипами, который то опускается, становясь площадкой для актеров, то поднимается над их головами и выглядит устрашающе, будто вот-вот всех задавит. С живыми актерами соседствуют жутковатые тряпичные куклы человеческого роста. Пространство регулярно заполняется дымом, актриса Алиса Слепян (в третьем действии окажется, что она играет книгоношу, торгующую Библией) выходит к кафедре и читает фрагменты из Откровения.
Третье действие сильно отличается от предыдущих двух: режиссер будто разрешил актерам эмоциональные проявления – после трех-то часов нарочито тусклой пригашенной игры. Да и сюжетно спектакль становится более внятным и взывающим к сопереживанию. Как не сострадать Марии Шатовой (Алена Баркова), после разрыва заявившейся к брошенному мужу рожать, или как не оживиться с появлением деятельной акушерки, сыгранной Ириной Ракшиной? Позже актриса выйдет к кафедре с монологом, который живописует кончину Шатовой и ее младенца...
Тут зрителя энергетически берут за грудки. Монолог о совращении Матреши в исполнении Никиты Волкова, играющего Николая Ставрогина, выглядит сильным, но все же вставным номером. Остро драматичные моменты третьего действия возникают как-то вдруг и кажутся уступкой зрителю.
Режиссер тихих «подпольных» спектаклей, которые не отличались стремлением увлечь зрителя, и большой репертуарный театр как будто не услышали друг друга. Получился долгий герметичный спектакль, где добрую часть действия актеры проборматывают сцены из романа, а потом вдруг с эмоциональной атакой идут на зал. «Бесам» не хватает мышц, силы, дыхания на большое пространство.
Но спектаклям Слюсарчука свойственно меняться со временем – прояснять смыслы, налаживать контакт с залом, и не исключено, что так случится и с этой работой. В любом случае режиссер, жестко задающий свои правила игры (пусть они здесь и не полностью сработали), лучше, чем та режиссерская аморфность, которой Театр имени Ленсовета отличается последние сезоны.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 139 (6977) от 30.07.2021 под заголовком «Обессиленные «Бесы»».
Комментарии