Модный дом Tatyana Parfionova стал первым российским участником Недели моды в Токио
Модный дом Tatyana Parfionova стал первым российским участником Недели моды в Токио. Показанная там коллекция называется «Черная стрекоза» и состоит из 35 платьев. Каждое представляет собой произведение искусства, напоминая живописное полотно, на котором «написаны» водная гладь с отражающимися в ней закатными лучами солнца, кувшинки, плавающие на поверхности воды, длинная густая осока, папоротники, лебеди и стрекозы с прозрачными, как слюда, крыльями. Только это живопись нитью, живопись в шелесте шелка, искусство, которое можно носить. Вполне в духе афоризма Оскара Уайльда: «Каждый должен быть произведением искусства - или носить на себе произведение искусства». Татьяна Парфенова рассказала обозревателю «Санкт-Петербургских ведомостей» Зинаиде Арсеньевой о новой коллекции. А еще - о чувстве красоты, присущем японцам, о черных воронах и черных стрекозах, величественных старухах и «некрасивых красавцах».
ФОТО Романа ПИМЕНОВА/интерпресс
- Позвольте начать с вопроса, от которого вы, наверное, уже устали: почему вы решили принять участие именно в Токийской неделе моды? А не, скажем, в Парижской или Миланской? Ведь лететь так далеко, и погода была нелетная.
- Люблю я Дальний Восток (смеется). Он мне ближе Ближнего. Хотя, похоже, у нас намечается хороший проект и на Ближнем Востоке. И я всегда хотела съездить в Токио. Я ведь путешествую только с коллекциями. Неделя токийской моды - самая закрытая, туда довольно сложно попасть.
- Она сильно отличается от европейских?
- Все недели моды не очень отличаются друг от друга. Схема везде одинаковая, особенно если ты заказываешь стандарт - задник, ковер и публика по бокам. В этом случае вообще без разницы, где показывать. Но все же в Токио многое показалось мне необычным. Сами японцы очень понравились. На показе они ведут себя деликатно. Они смотрят! Очень внимательно. Что меня удивило - многие сидят с блокнотиками и строчат туда. Сейчас уже так редко встретишь человека с блокнотом. Все и писать-то от руки разучились. На японской неделе фотографируют, но как-то выборочно, точечно. Мне понравилась пресс-конференция. Проявили огромный интерес к дизайнеру из России. Им так хотелось меня узнать, понять. Сравнили мою коллекцию с полетом в космос - возвышенная.
А спрашивают примерно одно и то же везде. Задавали вопросы наперебой, но там был модератор и сам обозначал, кому задать вопрос. Немного игнорировал русскую девушку, но она добилась на следующий день интервью. Она из русскоязычного журнала «Кимоно», где пишут о моде, искусстве, без политики. В Токио есть русская диаспора, не очень маленькая.
- Ваша коллекция называется «Черная стрекоза». Это ведь древний самурайский символ?
- Да. Но для меня важно, что это мое любимое насекомое. Со времен детства, когда я жила в Полтаве. И над рекой летали стрекозы с черными крыльями, которые переливались сине-зеленым - невероятно красивые...
В Японию мы прилетели как раз во время сильнейшего за последние полвека тайфуна. Наш борт был последним, который принял аэропорт. На следующий день было очень жарко. И я увидела, как на стену нашего отеля прилетела стрекоза с черным хвостом и прозрачными крыльями. А я взяла с собой черный шелковый шарф с вышитыми черными воронами, очень красивый. Но подумала вдруг, что надо прочитать о символике этой птицы в Японии. У нас ведь черный ворон - знак несчастья: «Черный ворон, что ты вьешься над моею головой?». Оказалось, что для японцев это священная птица, которая приносит удачу. Все потом отметили мой шарф. Вообще там царила атмосфера доброжелательности, даже поклонения. Наверное, у них дизайнер - тоже священное животное (смеется).
- Ощущается, что это именно японская неделя?
- Да, именно японская. Они поддерживают свой бизнес. В Японии хорошие фабрики, развитая инфраструктура. И в целом японцы носят японскую одежду. Да, мы читаем про очереди в бутики Милана и Парижа, состоящие из японцев. Но я думаю, что это небольшой процент людей.
Они удивительные. За все дни, которые я там провела, ничто не вызвало у меня ни малейшего раздражения. Куда ни посмотришь - везде красиво. И везде, где есть хоть крошечный клочок земли, что-то растет, что-то цветет. А какая архитектура! Как все продумано. Когда мы прилетели и ехали в отель, начинался тайфун и дождь уже шел параллельно земле. Приехали, и началось землетрясение. Сначала покачивало, а потом стало слышно, как скрипит здание. Но дома там строят с учетом сейсмологических особенностей: они как будто на суставах, не сопротивляются, а движутся, не разрушаясь. И в самый шторм полицейские в безукоризненно белой одежде стояли у столбов возле здания напротив нашего отеля, где находится управление городом.
Вообще все работают слаженно и быстро. Показ обслуживала известная косметическая компания. Выделили по два визажиста на каждую модель. И ничего не надо было им долго объяснять, понимали с полуслова.
И кастинг мне понравился. Я попросила одну манекенщицу африканку, несколько европеек и чтобы половина - японские модели. Мне прислали таких красавиц! Тонкие, высокие, с красивыми лицами.
- На видео, сделанном на показе, видно, что у некоторых девушек, как бы сказать помягче, нестандартные фигуры. Например, кривые ноги.
- Я бы сказала, не кривые, а такие... Сексуальные. И как они красиво ими пользуются, «заплетают» при ходьбе... Сейчас вообще заметна тенденция на нестандартную внешность. Например, в моде лопоухие. А армянская модель, которая сейчас пользуется таким спросом у дизайнеров? Совсем не соответствует канонам красоты, принятым еще недавно. Все ищут необычные типажи.
- В вашей коллекции были только платья. Почему? Они сейчас вновь так уж популярны?
- Если посмотреть, как победоносно платья входят сейчас даже в мужские коллекции, то да. Я считаю, платье и пиджак - главные сейчас вещи. На платье можно надеть пиджак бойфренда. Или мужа - уж кто у кого есть.
Мои платья универсальны. Их можно надеть с пиджаком, можно с вязаной кофтой, с брюками, плащом, под шубу. С высокими сапогами, тяжелыми ботинками, туфлями на шпильках, балетками. Можно намотать сверху шарф. Их можно носить зимой и летом. Если кто-то купит платье, он уж сам решит, как и с чем его носить. Или посоветуется со стилистом. А я об этом думать не хочу. Считайте, что это каприз дизайнера, право автора.
- У вас платья многодельные, со сложным декором. Сделаны в тренде «Искусство, которое можно носить». Какие техники вы использовали?
- Есть роспись по шелку. Есть вышивки, многослойные аппликации. В общем-то, все традиционно. Самым сложным для меня было ограничить фантазию. Мир так огромен и так прекрасен. Тема реки - это огромное количество животных, птиц и растений: черепахи, жуки-плавунцы, зимородки, цапли, лягушки, водомеры... А я ограничилась немногими: осока, листья и цветы кувшинок, стрекозы... И всего одно изображение жабы.
- В последнее время дизайнеры стали говорить, что мода возраста не имеет. К показам коллекций привлекают возрастных моделей с седыми волосами, со следами возраста на лицах. Цивилизованный мир стареет, люди живут дольше, выглядят лучше, у них есть желание красиво одеваться и средства, чтобы это желание удовлетворить. А вы, мне кажется, были впереди всех, поняли это раньше, думали об этом. У вас есть, например, цикл рассказов о старухах...
- У нас легендарная итальянская топ-модель Бенедетта Бардзини, родившаяся в 1943 году, еще лет 20 назад участвовала в нескольких показах. Помню показ в Москве. Она выходила на подиум, безупречно красивая и живая, всем улыбалась, раскидывала руки, словно хотела обнять весь мир. А среди публики в кресле сидела Майя Плисецкая. И после показа она спросила меня, почему я ей не предложила принять участие как модели? До сих пор жалею, что этого не сделала.
Не надо делать что-то специально «для старшего возраста». В моде сейчас такое огромное количество направлений, что человек любого возраста может найти для себя подходящий стиль.
К сожалению, не у всех пожилых людей есть возможность покупать качественную одежду. А недобросовестные закупщики привозят порой какие-то страшные халаты на молнии из синтетической махровой ткани. Якобы «для пожилых». Остается дополнить это ночной рубашкой, тапками - и тоска в глазах. Жизнь прошла.
- Вы, помню, говорили, что вам нравится слово «старуха». И сейчас нравится?
- «Старуха» лучше, чем «бабка». «Бабушка», конечно, мило, когда речь идет о твоей родственнице. Но «старуха» как-то величественнее. Мне нравится. А внуки называют меня Татой. Причем сами, их никто не учил. Я как раз думала, что бабушка - так мило. Я себя старалась подбодрить. Потом оказалось, что не очень мило.
- Во всем мире меняется роль женщины в обществе...
- Да ужас просто. Выпустили на свободу! (Смеется.) Если серьезно, то изменения вижу на подиумах. Во многих коллекциях присутствуют суровые образы лесбийского типа.
- Но это ведь называется унисекс.
- Можно назвать и так. И в моей коллекции They красивый парень демонстрировал платье с открытой спиной и треном. А я ведь довольно консервативна.
- На Западе, в северных странах, например, женщины достаточно агрессивно борются за свои права. Требуют, что в каждой профессии должно быть 50 процентов женщин.
- Ну в нашей профессии женщин много. И это неплохо. У женщины, как мне кажется, больше здравого смысла, она создает одежду более рациональную.
Хороший след женщины оставили в истории моды. Моя любимая Эльза Скиапарелли. Рэй Кавакубо, Жиль Сандер. Ну и из старых, конечно, Мадлен Вионне с этим ее божественным кроем по косой. А вот Шанель я не люблю.
- Модный процесс в России развивается?
- Конечно. Судя по тому, как много людей хотят быть дизайнерами, пытаются делать коллекции. Хорошо было бы, чтобы развивалась еще индустрия моды: фабрики, производство. Это сложно, потому что инвестиции в модный бизнес - долгие инвестиции, там маленькая отдача. Мало вложить деньги в производство. Нужно обеспечить его заказами. А как? Закрыть приток импорта, чтобы страну одеть в свое? Должны быть государственные дотации большие. Но тут возникает вопрос: а из чего шить? Откуда ткани? И где шить, на каких фабриках, как оснащенных?
Сейчас в текстильном производстве появляются новые технологии. Иногда экзотические. Пример - ткани с малахитом, изумрудом, алмазом. Показывают тебе шерсть и говорят, что в состав ее входит алмазная крошка...
Недавно встретила публикацию, где задается вопрос молодым людям, желающим работать в сфере моды: «Чем вы хотите заниматься - дизайном или продажами?». Мне кажется, люди, которые так ставят вопрос, в корне неправы. Дизайнер может продавать только себя, свой креатив, но не продукт. Сейчас появилось много стилистов и пиарщиков. А вот специалистов, которые умеют поставить бизнес, нет как нет. Говорят, что если человек умеет продавать, ему все равно, что продавать - мыло или одежду. Не сказала бы. Мыло может полежать, а одежда - продукт скоропортящийся. Хотя сейчас, заметьте, из гардероба вещи не уходят так быстро, как со страниц журналов.
- В Москве, в Коломенском, некоторое время назад прошла ваша выставка - и живописи, и костюма, и предметов для дома. А в Петербурге не планируете?
- Я думаю по поводу выставки весной следующего года. Но не хочу делать выставку из стандартной одежды на манекенах. Хотя могу. Потому что очень многие мои клиенты дадут с удовольствием на пару месяцев свои наряды. От этого они станут только лучше и вырастут в цене. Многие сегодня понимают, что уникальные платья от кутюр - еще и вложение денег. К моде стали относиться более уважительно. Все больше появляется музеев моды. Интересно смотреть на выставленные там вещи, например, сорокалетней давности. Иногда мне кажется, что они такие несовершенные... Я была в Лондоне на выставке аукционного дома Кристи. Они выставляли большую коллекцию одежды Одри Хепберн, готовили к продаже весь ее гардероб. Я смотрела на эти платья и костюмы и думала, какое огромное значение имеют легендарные фотографы, запечатлевшие их когда-то. Смотришь на платье и понимаешь, что это просто платье. А вот когда видишь его на Одри Хепберн на фотографии, сделанной талантливым фотографом, впечатление совсем другое.
- У вас был насыщенный год. Коллекции They, «Орфизм», «Тело и душа». Костюмы для фильма «Медея». Участие в театрализованном дефиле в Царском Селе в рамках проекта «Ассоциации». Показ в Токио. И недавно - открытие фэшн-департамента в Москве.
- Да, столичный наш департамент находится в центре старой Москвы. Очень хорошее место. Дом старинный, а внутри - интерьер в лофтовом стиле, с красными кирпичными стенами, граффити. Получилось классно. Я даже немного ревную, потому что интерьеры нашего Модного дома на Невском в сравнении с московскими кажутся более спокойными.
- Отличаются московские клиенты от петербургских?
- Да. Московский клиент принимает решения быстрее. Им надо все сделать быстро, у них нет времени.
- Иосиф Бродский сказал, что поэт - только средство для продолжения жизни языка. Чувствуете ли вы себя средством для продолжения искусства высокого шитья в России?
- Я себя средством не чувствую. Абсолютно. Я, наверное, заблудившийся художник, случайно попавший в моду. Поскольку я ленивая по своей природе, то не стала сопротивляться. Занесло бы на керамическую фабрику, осела бы там. Потом все-таки наличие Дома - столько обязанностей, это ведет к оседлому образу жизни. Мне, например, когда-то достались вышивальщицы, и стало развиваться это направление: когда вышивка не просто вышивка, а живопись нитью. На многие вещи можно менять точку зрения.
Вообще у меня приятная профессия, потому что связана с красотой, с изменением внешности человека к лучшему. Это ответственно.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 221 (6574) от 25.11.2019 под заголовком ««Ловит, ловит стрекоза собственную тень»».
Комментарии