Михаил Пиотровский. Искусство – хорошая лакмусовая бумажка
В Манеже Малого Эрмитажа открылась выставка африканских масок.
Слово «маски» сегодня популярно. Выставки в Эрмитаже часто бывают и провокацией, и поводом для серьезного разговора. На этот раз тема серьезная прежде всего потому, что маски – вещь ритуальная. Они существуют в разных культурах, особенно в африканской. Маска закрывает лицо целиком или только глаза. Сейчас маски закрывают рот, это дресс-код, который сохранится надолго. Маска заставляет внимательнее смотреть в глаза человеку. Глаза честнее, чем рот, способный фальшиво улыбаться. Они, как правило, не врут.
Африканские маски используются в разных ритуалах. Венецианские ассоциируются с карнавалом. Сегодня никто не помнит, что это и поминание умерших. Верили, что длинный нос маски чумного доктора защищает от микробов.
Маска в наших условиях – ритуал и язык человеческой культуры. Надевая ее, принимаешь набор условий. Об этом надо помнить, а не кричать: я свободный человек, маску не надену. Она может дисциплинировать людей. В Эрмитаже посетители ходят в масках, защищая себя и окружающих. Маска сдерживает порывы так же, как одежда. Люди, приходящие в музей в шортах, ведут себя иначе, чем прилично одетые посетители. Это разные типы общения.
С африканскими масками есть несколько проблем. Африканисты не любят тему взаимоотношений африканского и нового современного искусства – Пикассо, Матисс... Современных художников привлекали изломы уродливых форм в африканском искусстве, а не его суть, которая далека и глубока. Выставка противостоит теме влияния этого искусства на европейское. Она рассказывает об африканском искусстве как историко-культурном явлении, о механизме общения человека с другими мирами. Это могут быть миры в смысле научной фантастики, потусторонние миры или ритуальные ролевые игры. Пока мы только прикасаемся к этой части мировой художественной культуры.
Выставка – вызов тенденции реституции. В рамках сегодняшней политкорректности лидеры Европы предлагают все, что забрали, вернуть в Африку. Эрмитаж африканское искусство собирает.
На выставке вещи из Эрмитажа и из Кунсткамеры, которая может служить образцом показа различных представлений о мире. Эрмитаж постоянно пытается объяснить, как различия уживаются друг с другом.
Группа частных собирателей демонстрирует на выставке процесс коллекционирования африканских масок. В этом есть сложности. Маски делают на продажу туристам, есть современное сувенирное производство. Надо разбираться с тем, что попадает в коллекции. Маска – особый символ сложности и многообразия мира.
Я уже не раз говорил: мы живем в условиях культуры недоверия. Презумпция невиновности отсутствует. Ее нет у граждан, у учреждений, у журналистов... Это определяет сейчас отношения между людьми.
Повсеместно ведется борьба с коррупцией. С одной стороны, оппозиция уличает людей в коррупции, с другой – это делает государство. Любимый способ политической борьбы, основанный на абсолютном недоверии. Идут не просто проверки финансовой деятельности, а проверки на коррупционную составляющую. Все недовольства сводятся к слову «коррупция». Типичное проявление культуры недоверия – отказ от прививки на коронавирус. Люди никому не верят.
Неверие переходит в магию: от подозрения на чипирование до веры в то, что «огонь пройдет, нас спасет». Показатель уровня культуры, знаний и доверия науке. Многим полюбилось большое число ненаучных, околонаучных и фантастических теорий. К примеру, люди верят в пояс Богоматери значительно больше, чем в Причастие. Дискуссии научные часто перерождаются в политические. Люди принимают на веру красивые слухи.
Науке не верят потому, что мало о ней знают. Я имею в виду не только точные науки. В музейной области мы выясняем, что знания людей о культуре и искусстве минимальны. Это видно по реакции на новое искусство, обнаженные скульптуры...
Низкий образовательный уровень и культура недоверия сопутствуют друг другу. Много разных вакцин – хорошо, этому надо радоваться. Но людей разнообразие раздражает, что приводит к нетерпимости, которая выливается в недоверие и незащищенность перед пандемией.
Музей пытается показать красоту разнообразия с помощью выставок, дискуссий, представлений. Это поле, где можно многое исследовать и обсуждать. Мы возлагаем надежды на новейшие технологии. Они помогают людям лучше понять, что такое иллюзия, где правда, что такое большие цифры... Есть линия развития отношения людей к искусству. Сначала искусством считалось то, что производит художник. В XX веке уже идея художника тиражируется и продается. Сегодня можно купить виртуальную картину за огромные деньги и получить на нее право собственности, и обладание становится самым важным.
Все знают, что такое социологические опросы. Они основаны на вопросах и ответах. Мы получаем отклики на работу Эрмитажа онлайн. Это реакция людей, которых ни о чем не спрашивали. Они пишут сами, можно наблюдать, к каким картинам чаще всего подходят. Такое общение позволяет понять не только, что хочет посетитель, но и какой он. Результаты разные. Есть замечательная прослойка посетителей, которым ничего не надо объяснять, они все понимают. Но немалое число людей, мало в чем разбирающихся, полагают, что знают все. Это беда. Несведущие люди готовы к скандалам, крикам, протестам. Это приводит к тому, что без конца приходится заниматься жалобами. Так происходит не только у нас, но и во всем мире. В Америке это вылилось в отрицание прошлого, требование абсолютной политкорректности во всем. Английских королев играют чернокожие артистки.
Полезно изучать реакцию общества на искусство. Она откровенная, не та, что проявляется при опросах. Очевидны пристрастия людей, и понятно, какие они. Это важно не для того, чтобы заставить их разбираться, допустим, в китайском, современном или религиозном искусстве. А для того, чтобы понять, с кем мы имеем дело. Искусство – хорошая лакмусовая бумажка.
Необходима культура дискуссий, которая куда-то уходит. Много стимулов и событий, о которых надо говорить, будь то Охтинский мыс, нецензурная речь или массовые мероприятия.
Часть замечательного праздника «Алые паруса» происходит на Дворцовой площади. В результате подходы к музею закрывают с середины дня. Мы, как на границе, должны договариваться, чтобы люди с билетами могли попасть в Эрмитаж. Проблемы возникают и с тем, чтобы на Дворцовой площади транслировались футбольные матчи. Для кого-то это приемлемо, для кого-то нет. Но мы живем в одном мире, поэтому должны договариваться, находить взаимопонимание.
Но у нас система наездов, доносов заменила активную форму дискуссий. Если что-то не нравится, пишется донос в прокуратуру, в зарубежное издание или появляется то, что называется журналистским расследованием. При политических обострениях доносы начинают сыпаться в том числе на большие культурные учреждения. Это усиливает раздражение, исчезает понимание, что ситуации могут быть разными.
Закрываются учреждения, связанные с иностранным финансированием. Политическая ситуация в стране, возможно, такова, что некие иностранные влияния надо ограничивать. Но, когда речь идет о каком-то учреждении, стоит посмотреть, как там использовалось иностранное финансирование. Напомню, наша страна после перестройки без иностранного финансирования могла не выжить. Оно было необходимо, чтобы построить самих себя и жить без иностранной поддержки. Сейчас это легко, но то финансирование помогало учреждениям культуры уцелеть и развиваться. Надо разбираться в каждом случае, а не стремиться все закрыть. Логика необходима, чтобы понять, как поступать себе на пользу, а не «стрелять в ногу». Популярное выражение последних лет – «бомбить Воронеж».
Лекарство – культурная память. В этом смысле наш город уникальный. Ни у какого другого города в мире такой культурной памяти нет. Она основана на созидании – строить город, флот. В отличие от Москвы здесь было мало кровавых сражений. Только восстание декабристов и блокада, из которой город вышел с честью. Царей, которые тут правили, поливали грязью при жизни и после нее. Но у каждого из них есть роль в истории и в создании образа Петербурга.
Здесь значимы имена художников, литераторов, интеллигентов. В других городах так не получается. Петербург – это Блок, Ахматова, Бродский, Лихачев, Гранин... Их имена связаны с культурной памятью Петербурга. На это надо ориентироваться, чтобы не скатиться к взаимной ненависти, упрекам и жалобам, которые подрывают чувство собственного достоинства города.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 117 (6955) от 30.06.2021.
Комментарии