Полина Виноградова

Культура 19 февраля 2017

Иван Турист снимает маску

Группу «НОМ» («Неформальное объединение молодежи») хорошо знают неформалы. Но далеко не только они – с момента своего основания в 1980-х годах этот коллектив стал неотъемлемой частью ленинградской, а потом и петербургской неофициальной культуры. Сегодня в архиве группы множество хитов, успешных альбомов – в том числе сборники лучших песен, что, в общем-то, положено звездам. «НОМ» звездами никогда не были, зато сразу же стали культовыми персонажами среди арт-богемы. В новом веке музыканты начали активно снимать кино – на сегодняшний день на их счету пять весьма оригинальных фильмов, из которых два высокобюджетные. Сегодня группа «НОМ» регулярно выступает на клубных площадках Петербурга и Москвы, участвует в крупных европейских рок-фестивалях.
В середине июня лицо группы Юрий САЛТЫКОВ, выступающий под именем Иван Турист, отметил 50-летний юбилей, а накануне с ним встретилась наш корреспондент.
Статья была опубликована  в газете "Санкт-Петербургские ведомости" № 107  от  16.06.2014

Иван Турист//фото Нади Щербаковой

– Юрий, с самого начала своего творческого пути ваша группа сильно отличалась от коллег по Ленинградскому рок-клубу. Вы были аполитичными и подчеркнуто театральными. Вы дружили с другими рокерами?

– Нас в Рок-клубе не любили после второго альбома «К чортям собачьим». За что? За то, что мы не соответствовали представлению о том, каким должен быть русский рок. Первые наши концерты от начала до конца были выстроены драматургически: на каждую песню был свой персонаж, придумано действо. В наших программах нельзя было поменять песни местами – все строилось как спектакль. Все движения отрепетированы, продуманы. Новое как-то само проявлялось, спонтанно. Например, я еду на репетицию, выхожу на Сенной площади – там был блошиный рынок – и вижу цыгана, который продает микросхемы. Через некоторое время Андрей Кагадеев принес произведение «Цыган и микросхема». Так это все происходило. Просто объединились люди, которые именно так представляли себе искусство. Конечно, были протест и эпатаж. Мы все учились вместе. Дмитрий Тихонов (Александр Ливер), Сергей Кагадеев и я – одноклассники, Андрей Кагадеев и Коля Родинов тоже учились вместе, но на три года старше. Сергей Бутузов и Андрей Кагадеев вместе учились в институте. Стремление как-то выделиться началось еще в школе. Приведу пример. Люди моего поколения помнят, что тогда были модны «шапочки-петушки» с названиями фирм. Нас в школе учили шить (даже мальчиков), и Сергей вышил себе на шапке «НЕ АДИДАС», а я вышил «МТЗ-80». Это трактор.

– Можете вспомнить какие-то случаи из своей тогдашней концертной деятельности, о которых сейчас думаете: «...и как мы на такое решались?»

– Много совершали смелых поступков, возможно, иногда необдуманных. Андрей Кагадеев и Сергей Бутузов уволились с работы, я бросил третий институт, в котором учился – текстильный, о чем жалею. Помещение для репетиций нам предоставил молодежный центр в городе Пушкине (в ту пору много было таких молодежных центров). Как-то удавалось перебиваться на подножном корме. Вместе делали пристройку к административному зданию Софийского собора в Пушкине. Когда есть желание и любопытство к жизни, находишь время на все.

Были даже совместные выступления с Игорем Тальковым. Сергей Кагадеев пришел на репетицию и говорит: сегодня едем в Одессу на гастроли! Я не успел даже переодеться – в чем был, в том поехал. Нас встретил продюсер Одесской филармонии по фамилии Носков и сказал, дескать, пока можно отдыхать на пляже, а через два дня он нас позовет в «турне» по поселкам городского типа. Мы выступали первыми, после нас рок-группа Одесской филармонии «Парниковый эффект». Они часа полтора настраивали аппаратуру, а на концерте гитарист бил по струнам и включалась фанера.

В каком-то маленьком поселке мы очень захотели есть. Заходим в столовую, встречает бабушка: «Что вам?» – «Мы есть хотим». – «У нас еды нет, только водка». Выходим и спрашиваем у первой встречной женщины: «Скажите, а где нам поесть?» –  «В любой дом зайдите, вас покормят». – «Мы так не можем, нас вон как много!» – «Ну пойдемте ко мне...» Во дворе сидит дедуля. Нас увидел и ушел. Вернулся с двумя кувшинами вина, потом завел нас в винный погреб... Концерт... После этого мы зареклись перед концертом что-либо пить. К тому же лето, духота, я проглотил мотылька. С утра к нам подходит Носков и показывает протокол, который они составили с директором совхоза о том, что мы выступали в нетрезвом виде. В общем, сказали, что мы больше здесь выступать не будем. Однако все концерты отыграли. В другую поездку мы не поехали, нас тоже приглашали с какой-то певицей изображать ее группу, но пела она под фанеру.

– Зато вы много гастролировали по Европе. Вас воспринимала европейская публика как этакий треш-бэнд из Страны Советов или просто как советских панков?

– Запомнился фестиваль в городе Нанте. Мы жили на учебном судне Макаровского училища, которое было пришвартовано у берега Луары. Нам выдали бейджи, по которым можно бесплатно ездить в общественном транспорте, но организаторы нас всегда сами подвозили на микроавтобусе. Однажды познакомились с водителем, он пригласил нас к себе в гости, и мы узнали, что на самом деле он – заслуженный скульптор в городе Нанте. И этот скульптор нас познакомил с мэром города. Европейцам нравилось, что мы не просто играли концерт, но показывали перформанс. Делали с песнями то, что делает без слов в своем пластическом театре Антон Адасинский.

На самом крупном европейском фестивале Sziget в Венгрии на нашем выступлении были примерно пять тысяч человек. Вот тогда я испытал эйфорию! В середине 1990-х мы по два раза в год ездили в Венгрию с гастролями, нас народ знал, покупали футболки с нашим логотипом, альбомы.

– Вы никогда не думали о коммерческой составляющей своего творчества? Неужели и правда возможно вытворять что заблагорассудится и как-то этим зарабатывать?

– Группа «НОМ» сразу стала образом жизни. После того как я ушел из своего первого института, сельскохозяйственного, я увлекся рок-музыкой, мы обменивались пластинками, все дела. Впоследствии перевелся в инженерно-строительный институт, но и оттуда ушел защищать родину с автоматом в руках. После армии пошел работать в автобусный парк и поступил в текстильный институт. Летом поехал с Сергеем Кагадеевым в стройотряд, где он был командиром. Там была самодеятельность, они песни исполняли, а я танцевал блатной брейк-данс. Возвращение отметили в шашлычной «Шампур», встретили группу пэтэушников... В общем, я очнулся в травматологическом отделении больницы Семашко. И через несколько дней мне предложили стать шоуменом группы «НОМ».

Псевдоним Иван Турист мне придумали Сергей Бутузов и Андрей Кагадеев, которые учились в «Военмехе», но очень любили фонетику, сочиняли разные фонетические шутки. На каком-то вокзале мы сфотографировались на фоне поезда с надписью «Интурист». Так и появился Иван Николаевич Турист. Имена придумали всем, но прилепилось ко мне да к Дмитрию Тихонову, он же Александр Ливер. Были моменты, когда приходилось мешки с цементом носить на седьмой этаж, шофером работал на стройке. Мне кажется, мы упустили момент, когда можно было добиться настоящей славы – когда вышел альбом «Во имя разума» (1996). Впрочем, история не имеет сослагательного наклонения.

Сейчас, спустя годы, разбрелись кто куда. Александр Ливер уехал во Францию. Не стало того чувства сплоченности, на котором все держалось.

– Вам кажется, что вас недооценили?

– Нет никакой недооцененности. В какой-то момент изменилась публика, стала приходить молодежь. Запомнились два моряка, которые подошли к нам после концерта. Они в этот день дембельнулись и не пошли пиво пить, а посетили наш концерт. Это и есть признание.

– Сегодня наблюдается всплеск интереса к синтезу искусств времен перестройки. Молодые люди стали открывать для себя группы «Поп-механика», «Колибри», Pep-See, «АВИА» и «НОМ». Все это, с одной стороны, ретро, но с другой – сейчас кажется своего рода символом творческой свободы.

– Да, вы совершенно правы!

– А как появилась идея создать свою киностудию «Номфильм»?

– В гастрольные поездки мы брали с собой видеокамеру, постоянно что-то снимали. На Ленинградском телевидении были сняты многие наши клипы для передачи «Поп-Антенна». Видеомагнитофон, на который мы эти клипы переписывали, нам любезно предоставил Антон Адасинский. Дальше была передача «Экзотика», благодаря которой снят фильм «Слоненок Гобо» и многие скетчи. «Слоненок» разошелся на цитаты. Все снимали своими силами. Постепенно созревали для полнометражных картин: «Фантомас снимает маску» и «Звездный ворс», которые были показаны широкой публике. Нашлись люди, которые этим заинтересовались и профинансировали. То, что нельзя выразить музыкой, можно выразить текстом или пластикой. То, что нельзя выразить в кино, я нахожу в театре. Все взаимосвязано.

– Вы даже умудрились получить приз за лучшее низкобюджетное видео на престижном фестивале MIDEM в Каннах.

– Да, клип был снят в 1995 году на песню «Укрблюз». Дело происходило в «Зеленом театре» в Центре Стаса Намина во время концерта с участием знаменитых отечественных артистов и музыкантов. Никто не знал, что мы снимаем. Ведущий концерта Александр Абдулов строго спросил: «Вы здесь откуда?!». А я ответил: «С украинского телевидения!». Клип на фестиваль в Канны отвез Артемий Троицкий. Он человек, который видит необычное.

– Что вам в данный момент интересно в музыке и в жизни?

– Мне интересно все: общаться с людьми и учиться у них, особенно у театральных, познавать что-то новое. В мир театра меня привела Людмила Корниенко. Первым меня поразил спектакль «Зажги мой огонь» про рок-героев ХХ века Джима Моррисона, Джанис Джоплин и Джимми Хендрикса, поставленный в московском Театре.doc. Я четыре раза на него ходил... Спектакль «Бабушки» в театре «Практика» – это шедевр. Сидят шесть бабушек и рассказывают о своей жизни, поют песни. Я вспомнил свою соседку тетю Симу, которая точно так себя вела. После танца в темноте включается свет и оказывается – это шесть молодых девушек... Еще «Бесы» мастерской Дмитрия Брусникина. Его показывали в подвальном кафе в районе Садовой и Гороховой, была атмосфера Петербурга Достоевского – кирпичные стены, низкие арочные потолки...

На фестивале «Территория» в Театре наций впервые довелось поработать с режиссером Талгатом Баталовым, а после он меня пригласил принять участие и в своем спектакле «Травоядные» (сатирическая сказка о Москве и немосквичах) по пьесе Максима Курочкина в Центре им. Мейерхольда.

А на премьере «Звездного ворса» Людмила познакомила меня с режиссером Юрием Квятковским, который буквально на днях позвал в свой спектакль «Норманск» по мотивам повести братьев Стругацких «Гадкие лебеди». Это будет «променад-театр»: действие одновременно происходит на трех этажах центра Мейерхольда – залах, коридорах, аудиториях, кафе. Зритель сам выбирает, когда присоединиться к происходящему. Такие эксперименты мне безумно интересны.

– Чем еще сегодня занят Иван Турист?

– Вот этим и занят. С 7 по 27 июня у меня каждый день репетиция в ЦиМе. В свой славный 50-летний юбилей устраиваю концерт талантливого поэта-песенника из Самары Федула Жадного. Также выступит группа «Олег» – мои коллеги по спектаклю «Травоядные» в московском клубе ArteFAQ. В конце июня я уеду в Ростовскую область на киносъемки. В фильме с рабочим названием «Веревка» у меня роль водителя самосвала. Я подумал, почему бы и нет? Я же работал водителем автобуса.

Что касается группы «НОМ», мне кажется, мы надоели друг другу. В петербургском клубе «Космонавт» выступим 10 июля, на следующий вечер – в московском клубе «ТЕАТР». А дальше поживем – увидим.