Игра в правду как доказательство веры. Что не так с сериалом «Имя розы»?
На восьмисерийном телесериале «Имя розы» (2019 г.) режиссера старшего поколения Джакомо Баттиато по роману Умберто Эко (гуманитарного мыслителя и мастера упаковывать актуальные идеи науки о знаках - семиотики - в увлекательные культурологические детективы) год назад не потоптался только ленивый. Главный упрек сводился к тому, что авторы «взяли с полки случайную книгу», то есть у них нет идеи и поэтому «нет концепции». Недавно сериал показал телеканал «Россия - Культура».
Сериалу противопоставлялась киноэкранизация того же романа, выполненная режиссером Жан-Жаком Анно и вышедшая в наш прокат в конце 1980-х. Картина Анно была наивной в истолковании смысла книги, где интеллектуальной игры было не меньше, чем детективной истории. Но по уровню достоверности изображения фильму можно было верить, а на большее он не претендовал.
В одном интервью режиссер первой экранизации романа Эко сказал действительно важную вещь о книге, объясняющую и выбор авторов сериала: «Отличаясь от плохих авторов, рядящих настоящее в одежды минувшего, Умберто Эко точно и твердо описывает ушедшую эпоху, повествующую о сегодняшнем дне». Действительно, одно дело - «переодевать» современников в одежды древности и совсем другое - строить повествование, ища злободневные параллели между прошлым и настоящим. Сериал по книге и развивается так, что эти параллели открываются, точнее обнаруживаются, постепенно, по ходу действия.
Но роман многослоен, а создатели сериала, хочешь не хочешь, должны его упрощать, чтобы быть понятыми. И в результате их произведение вышло половинчатым: они делали кино для массового зрителя, но хотели не забыть и поклонников авторского кино. В результате не угодили ни тем ни этим.
Итак, действие происходит в 1327 году в монастыре на северо-западе Италии. Туда прибывают средневековый интеллектуал монах-францисканец Вильгельм Баскервильский и его спутник молодой послушник Адсон. Монахи должны организовать переговоры для представителей Папы Иоанна XXII, сидящего в Риме, и ордена бенедиктинцев, который в столице католической Европы собираются признать еретическим, поскольку он подчиняется своему церковному начальству, сидящему во французском городе Авиньоне.
Однако в монастыре, мощной крепости, отгороженной от мира и посетителей, происходит загадочное убийство, за которым следует еще одно, и еще... И вместо дипломатии в религиозных одеждах Баскервиль с Адсоном отдаются расследованию тайны этих убийств монахов. К началу третьей серии Вильгельм начинает понимать, что убийства, как части головоломки, являют собой некое послание. Это уже такой прикол Умберто Эко, большого ученого-семиотика. А семиотика - как раз наука о знаках, трактующая весь мир и все в нем происходящее как знаковую систему.
Стало быть, Баскервиль, сыгранный Джоном Туртурро, должен не только обнаружить убийцу с его мотивами, как сделал бы герой классического детектива, но и понять, знаками чего именно являются сами убийства - безотносительно к человеку, их совершившему. Персонаж многомерен. То ли тайный дипломат XIV века, то ли дипломированный детектив века XIX, то ли ученый уже XX столетия... Просто он до времени пришел в этот мир, чтобы расследовать хитросплетения нашего настоящего. «Сплошная конспирология», - подумает зритель. И, чтобы этого не произошло, авторы в начале и в конце вводят голос повествователя - уже старого Адсона, будто он вспоминает то, что было и быльем поросло в его личной памяти.
С четвертой серии у Баскервиля появляется настоящий антагонист - бенедиктинец Бернар Ги (Руперт Эверетт). Баскервиль - рационалист, и с каждым новым фактом перепроверяет логику своих размышлений. Герой Эверетта - фанатик и религиозный мистик, он считает, что истина об убийстве уже есть заранее, до всякого расследования, она - у Бога и является не столько конкретным преступлением, сколько подтверждением общей греховности мира. Надо лишь выпытать у подозреваемого признание. Зритель все время должен помнить, что подоплека противостояния этих людей, которое от серии к серии меняет формы и обостряется, не мировоззренческая, а политическая. Где истина? В «правильной вере». Где именно обретается эта вера? Либо в Риме, либо, наоборот, в Авиньоне.
Спор этот нарастает от 4-й серии к 7-й, и сериал поэтому становился все интереснее. И, наконец, действие переместилось из аббатства и прилегающего к нему леса, полного всяких ловушек, в библиотеку - как раз тот самый лабиринт мысли, где к финалу и сходятся силовые линии повествования. Конфликт двух типов мировоззрения - средневекового и современного - фактически снимается тем, что убийца, сам дьявол в человеческом обличье, хоть и проницателен, но слеп. Потому что ему тоже есть что защищать в этом мире и он подставляется. Настоящий провокатор, отец лжи, лишь сталкивает других, чтобы получить свой собственный результат - продолжение зла. А сущность веры - в разум ли, в откровение или просто в силу насилия - в сериале все основные варианты представлены - это уже детали. А так негодяю конец в пределах картины. Если угодно, такое заключение можно посчитать сдержанно оптимистическим.
Тем более что авторы устами постаревшего Адсона, как уже говорилось, оповещают в финале сериала «Имя розы», то ли триллера, то ли детектива, что случившееся - седая древность. А мы теперь заново обдумываем эти коллизии, потому что прошлое не прошло.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 084 (6682) от 20.05.2020 под заголовком «Игра в правду как доказательство веры».
Комментарии