Директор музея-заповедника «Царское Село» рассказала о последствиях карантина
По самым востребованным музеям страны, которые в докарантинную эпоху принимали миллионы посетителей, «модная болезнь» ударила сильно. Их посещаемость, а соответственно, и доходы сократились в разы. О карантине, его последствиях и о возвращении к прежней жизни с директором музея-заповедника «Царское Село» Ольгой ТАРАТЫНОВОЙ беседует Ирина РАДОВА.
Фото: Pixabay
– Как музей пережил карантин?
– У меня до сих пор перед глазами наш Екатерининский парк в мае. Абсолютно пустынный, без привычных толп туристов. А вокруг – буйство природы, цветущая сирень, пение птиц. Просто какая-то фантасмагорическая для нас картинка. Было обидно, что никто этой красоты не видит. Отдельные наши службы работали и в карантин – те, кто обеспечивал охрану, эксплуатацию, контролировал температурно-влажностный режим. Мы вели интенсивный диалог с виртуальными посетителями, наши трансляции посмотрели около 3 млн человек. Можно сказать, что вошли во вкус и теперь продолжаем онлайн-трансляции – это хороший способ продвижения музея.
Вообще работа в пандемию оставит след в истории музея. Мы старались фиксировать происходящее – и возвращение после реставрации скульптуры Геракла на Камеронову галерею, и освобождение скульптуры от «зимней одежды». Понимаем, что это документальное свидетельство о странном, необычном периоде, которого никогда прежде не было в истории музея.
– Чему научил этот период?
– Научил, скорее, не сам карантин, а посткарантинный период. Мы стали по-другому относиться к заработанным деньгам – крайне бережно их тратить. Хотя и прежде тратили их рачительно. Сейчас нам очень непросто, несмотря на то что федеральный бюджет выполняет свои обязательства. Все последние годы наш музей жил в условиях сверхвостребованности, в 2019-м зафиксировано более 4 млн посещений. А сегодня поток сократился в десять раз. Нет иностранцев, до недавнего времени не было туристических групп. В группах, которые мы формируем, не более пяти человек.
Стараемся экономить на чем только возможно. В июле не брали сезонных рабочих в парк – обычно набираем более 50 человек. Пытаемся справляться своими силами. Например, ликвидировать последствия ураганов в парках нашим садовникам помогали сотрудники других отделов. То есть для нас нынешний высокий сезон – практически провальный с точки зрения посещаемости и внебюджетных доходов, а они составляли большую часть нашего бюджета.
– У людей остался страх посещать публичные места?
– С одной стороны, я вижу, как наши партнеры и друзья соскучились по событиям. У нас лето обычно – самый интенсивный период работы. С другой стороны, чувствую подсознательный страх, люди стали более осторожны. И это сохранится, на мой взгляд, еще долго – многие будут избегать массовых мероприятий, срабатывает инстинкт самосохранения. Я чувствую примерно то же самое. Жду с нетерпением, когда можно будет забыть о масках.
– Год назад вдоль Екатерининского дворца стояли огромные очереди, музей не мог принять всех желающих и разработал новую систему приема посетителей. Удалось ли ее внедрить?
– Поверьте, нас такие цифры посещаемости не очень радовали. Точнее, совсем не радовали. Наши возможности не соответствовали сверхординарному спросу. И мы уже год назад говорили о том, что посещение музея должно быть спланировано. Человек, например, осознанно ходит в театр и заказывает билеты за неделю или за месяц. Точно таким должен быть поход в музей. Это гарантирует комфортное посещение. То есть нельзя, проснувшись июньским утром, внезапно решить поехать в Екатерининский дворец.
Мы разработали новую концепцию приема посетителей, она включает схему бронирования электронных билетов. Перед этим серьезно изучали аналогичный опыт Лувра. Уже в марте готовы были внедрить новую схему. Пандемия приостановила этот процесс, но подтвердила правильность наших замыслов. Сейчас многие музеи в связи с эпидемиологическими ограничениями переходят на электронное бронирование. Мы с первого дня после открытия стали жить по новым правилам. Но все же понимаем, что в России далеко не все, особенно люди в возрасте и из глубинки, готовы к этому. Нельзя их лишать права посещать музей. Поэтому часть билетов продаем в кассах. Кстати, то же самое делает Лувр, потому что там полный переход на электронные билеты вызвал возмущение пожилых людей. Нужен некий переходный период. Постепенно будем уменьшать часть билетов, которая продается в кассах, и увеличивать долю электронного бронирования. Главное – определить число посетителей, которых музей может принять единовременно, чтобы это было комфортно и безопасно и для экскурсантов, и для экспонатов.
– По-вашему, каковы критерии успешного музея?
– Этим вопросом уже давно озабочен российский Союз музеев. Пришли к выводу, что нельзя делать главными критериями успеха, допустим, показатель внебюджетных доходов или число посетителей. Я совершенно с этим согласна. Думаю, что один из важных критериев – научная работа, издание каталогов музейных фондов. Кроме того, отмечу внесение предметов в Госкаталог: по инициативе Министерства культуры создается обширная база данных о предметах, которые экспонируются и хранятся во всех музеях России.
В числе ключевых показателей я бы назвала реставрацию. Для нашего музея это одно из стратегических направлений. Многие наши объекты были разрушены в годы войны. Мы отстали по времени от других пригородных дворцово-парковых ансамблей – так сложилось, что сначала реставрировали Павловск и Петергоф, а в Пушкин реставраторы пришли только в 1957-м. И мы, к сожалению, до сих пор раны войны не залечили. Для нас принципиально важно завершить реставрацию, которой занимаемся больше 60 лет. И я надеюсь, что наши современники увидят полностью восстановленный Екатерининский дворец и павильоны Александровского парка.
– В этом году музей-заповедник «Царское Село» стал лауреатом фестиваля «Интермузей-2020» в реставрационной номинации. Что вы считаете главными победами за последние годы?
– Мы практически каждый год открываем павильоны или интерьеры после реставрации, создаем новые экспозиции. Считаю, что организовать этот процесс – требование времени. Для меня каждый отреставрированный объект – осуществление мечты, которая уже казалась несбыточной.
В главном музейном конкурсе страны нас отметили за реставрацию церкви Воскресения Христова и Лионского зала Екатерининского дворца, которая завершилась в 2019-м. Осуществить эти масштабные проекты помогли меценаты. Сейчас на спонсорские средства воссоздаются личные комнаты Екатерины II. Вообще прорыв в реставрации стал возможен благодаря тому, что нам удалось привлечь внебюджетные и благотворительные средства в значительных размерах.
– Назовите три объекта, кроме Янтарной комнаты, ради которых надо ехать в Царское Село.
– Агатовые комнаты – это образец вкуса, архитектуры высочайшей пробы. По этим интерьерам можно судить о характере и пристрастиях Екатерины Великой, которая активно участвовала в процессе их создания. И, наконец, это абсолютно аутентичный интерьер конца XVIII века, который сохранился до наших дней и который благодаря меценатам нам удалось спасти. При этом мы не нарушили ни на йоту принципы европейской реставрации. Оригинал сохранили, укрепили и показали его с самой лучшей стороны.
Вторым таким объектом, надеюсь, в ближайшей перспективе станет Александровский дворец, который сейчас закрыт на реставрацию. Это шедевр архитектуры Кваренги, там разместится мемориальная экспозиция, посвященная последним годам жизни Романовых, одному из ключевых периодов Российской империи. Думаю, после знакомства с этой экспозицией многие посетители переосмыслят ту эпоху и, может, даже причины того, что произошло в 1917-м. Именно первая очередь Александровского дворца – жилая половина императорской четы – раскрывает личности Николая II и Александры Федоровны и будет там основным объектом показа.
Павильон «Арсенал» в Александровском парке мы возродили из руин, разместили там императорскую коллекцию оружия. Эта очень эффектная экспозиция каждый год привлекает все больше посетителей. Она создавалась совместно с Эрмитажем – там хранится сегодня коллекция, которая когда-то находилась в Арсенале. И мы благодарны коллегам за то, что предоставляют редкие экспонаты для временных выставок.
– Зачем сегодня посетитель идет в музей? За новыми знаниями, за эмоциями и впечатлениями?
– Когда открываю новую экспозицию или выставку, всегда ставлю себя на место человека со стороны. Вот я с улицы пришла: ничего не знаю или знаю какие-то азы. Что я обрету? Конечно, человек не выйдет из музея с совершенно иными мировоззрением и взглядами. Но какие-то новые знания он получит. И самый верный путь, мне кажется, это эмоции. Некая информация, которая бы поразила воображение. Посетитель, если он не специалист в этой сфере, не запоминает фамилии архитекторов, даты постройки зданий. Но он запоминает какие-то удивительные для него сведения. Например, такие, которые раскрывают личность исторического персонажа – в нашем случае того или иного императора или императрицы. Погрузившись в эпоху, он запомнит приметы того времени. И в дальнейшем его может заинтересовать эта тема, он станет читать об этом самостоятельно. Надо человека удивлять. Эмоции и восприятие информации через эмоции – самый верный путь к сердцу посетителя.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 167 (6765) от 17.09.2020 под заголовком «Человека надо удивлять».
Комментарии