Ученые ЛЭТИ помогли узнать настоящий возраст скифской девочки
Понятно, что раз «скифской», то останки уже мумифицированные. Их нашли еще в 1988 году: в Туве на правом берегу Енисея археологи исследовали курганы могильника Сарыг-Булун. Одно из погребений было престранным: в выдолбленном лиственничном бревне-колоде — останки ребенка, а при них — категорически недетская экипировка: лук, колчан со стрелами, чекан на деревянной рукояти. Словом, то, что обычно сопровождает в загробный мир мужчину-воина.
Так выглядит череп «скифской амазонки» в боковой проекции. / Фото предоставлено пресс-службой ЛЭТИ
Считалось, что это девочка-подросток 12 – 14 лет, жила на территории Тувы в раннескифское время — VIII – VI вв. до н. э. Чтобы исследовать подобные объекты, применяют рентгенографию и компьютерную томографию, но не всякую мумию и не из всякого музея в лабораторию доставишь, да и не во всякий томограф ее поместишь.
В ЛЭТИ поступили по принципу «если гора не идет к Магомету».
— У нас в лаборатории есть специальное оборудование, габариты которого позволили нам самим выехать в музей для исследования останков на месте, — передает пресс-служба вуза слова ассистента кафедры электронных приборов и устройств Николая Староверова.
Портативную версию микрофокусного рентгеновского аппарата РАП-100М разработало малое предприятие ЛЭТИ «Элтех-Мед». Помогал вузовский технопарк. С помощью установки сделали полтора десятка снимков разных частей тела мумии в разных проекциях, обрабатывали снимки с помощью своего же программного обеспечения.
В частности, благодаря снимкам удалось установить возраст — в том числе по зубам: наметившимся постоянным. Так стало понятно, что это не барышня-амазонка, а девочка шести-семи лет.
Состояние костей говорило о том, что у нее были постоянные нагрузки на плечевой пояс — для нынешних шести-семилеток такое нехарактерно. С малолетства девочку приучали к верховой езде — для современных детей тоже, понятно, редкость. Из-за недоедания была остановка роста и признаки рахита, но вообще ребенок был, видимо, из статусной семьи и недоедание было временным. При этом в рационе постоянно не хватало протеинов, что странно для скотоводов-кочевников. Возможно, такая диета полагалась в силу возраста, пола или какой‑то культурной традиции.
Кроме того, обнаружились раньше не замеченные артефакты. Например, нож с ушком для подвешивания и металлическое кольцо на пальце.
С украшением тоже странность. Во-первых, конкретно у этой культуры, алды-бельской, кольца не были в ходу. Во-вторых, располагалось оно не на той фаланге, где кольца обычно носят. Мы носим на проксимальной фаланге, а девочка — на медиальной, выше. Есть предположение, что и не носила она кольца — оно было надето уже после смерти. Или переместилось когда‑то при переноске колоды с останками. А возможно, это и не кольцо, а часть так называемой ременной гарнитуры.
В исследовании участвовали также Институт истории материальной культуры РАН, московский Физтех и Институт археологии РАН. Загадок им всем, пожалуй, еще и прибавилось. Погребения младенцев в алды-бельских курганах часто находят за пределами или около оград. Детей постарше хоронили со взрослыми и нередко помещали в могилу какой‑то инвентарь — тем более что лет с шести ребенок становился уже вполне активным помощником.
Но еще не встречалось, чтобы с ребенком был погребен комплект оружия. Там лук‑то длиной с саму девочку.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 57 (7140) от 31.03.2022 под заголовком «Все равно амазонка?».
Комментарии