Участники конкурса незрячих массажистов показали мастерство
У входа в медцентр на Петроградской встречают барышни-волонтеры, осторожно берут за руку, приговаривают: «Сейчас прямо... прямо...». Запоздало отнекиваюсь: «Я зрячая, не нужно провожатых». Как бы извиняются: «Мы конкурсантов встречаем, у нас уже «на автомате» – всех подхватить, сопроводить. К тому же по некоторым участникам не догадаешься, что они не видят».
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
На ощупь
Из тех, о ком «не догадаешься», – массажист Алексей Булатов. Темные очки, в разговоре смотрит на собеседника. Когда массировал условного пациента, взглядом следил за руками. Вспоминается, как один незрячий программист объяснял: «Нас учат держаться так, будто мы видим. Это чтобы зрячих не смущать».
Алексея этому учить не пришлось: большую часть жизни он видел. Зрение терял постепенно, пять лет назад утратил окончательно.
– Я не вижу ничего. Отсутствует даже световосприятие, – Алексей говорит уверенно, спокойно; манера не удивительная для коммерческого директора крупной компании. Это в «прошлой жизни». И вообще три высших образования.
Работу ту потерял, конечно. Устроился в организованный в 2015 году музей, где незрячие гиды представляют зрячим экскурсантам мир, так сказать, с другой стороны. Затем – три года в медицинском техникуме №2, где учатся и люди с инвалидностью по зрению. Рассказывает, как учился массажу:
– Преподаватель кладет свои руки на «пациента», мои руки – поверх. Фактически мы работаем в паре. Потом преподаватель руки убирает, я работаю один.
По нынешней специальности Булатов – медбрат. Теоретически может работать в учреждениях здравоохранения. Практически – не может. Не возьмут. Еще одна конкурсантка, Валентина Демченко, поясняет: в учреждении могут быть условия труда, которые не разрешены по ИПР, индивидуальной программе реабилитации человека с инвалидностью. Чтобы трудоустроиться, нужно переделывать ИПР, а это сложно: всех врачей обойти, документы собрать. К тому же можешь пострадать материально: человек со зрением 0,05 видит, прямо скажем, ненамного лучше того, у кого 0,04 (во многих странах и то и то называется «практическая слепота»), но группа инвалидности уже вторая, «полегче», и пособие меньше.
– Это только одна трудность, – продолжает тему трудоустройства Алексей Булатов. – Там их целый комплекс. Самое смешное – врачи, похоже, не знают, что такое бывает: незрячий человек с тростью приходит устраиваться на работу. И начинается: «А как вы будете ходить по зданию? А как вы будете работать в госпитальной информационной системе на компьютере?».
– А действительно – как на компьютере-то?
– А действительно: никак.
С весны в России введен госстандарт: все информационные ресурсы, цифровые программы и т. п. должны быть доступны для незрячих и слабовидящих. То есть госпитальная информационная система должна озвучивать текст. Но, говорит Булатов, организации проще заплатить штраф, чем соответствовать закону.
Устроитель конкурса руководитель центра содействия развитию инклюзивного общества «Мир на ощупь» Анатолий Мовшович упоминает еще одну сложность: единый классификатор профессий не предполагает, например, что какие-то работы могут выполнять люди с инвалидностью:
– Мир изменился, меняются профессии, расширяются возможности: вот гидом может быть незрячий человек. А читаешь в ИПР – будто ничего не изменилось.
Булатов работает в медицинском центре крупного автосалона. Зарплата ощутимо выше, чем если бы работал в поликлинике. Но мечта – иметь свой кабинет, свою практику.
«Мне нужно тело»
В медицинский центр на Петроградской пришлось перебираться с основной площадки конкурса: НИИ скорой помощи им. Джанелидзе во время второй волны пандемии уже не до сторонних мероприятий. Незрячим конкурсантам добавилось еще одно внеконкурсное испытание: освоить новый маршрут. Освоили.
В просторном помещении несколько массажных столов, все стараются соблюдать соцдистанцию. Фоном – умиротворяющая музыка. Конкурсанты работают «партиями»: первая тройка – минут по 40, потом заступает вторая... Всего в финал вышли больше 20 человек.
– Мне нужно тело, – объявляет «в пространство» Алексей Булатов.
– Тело привели!
– Мужское? Женское?
В ряд стоят три волонтерки: «Женское! Выбирайте!».
Алексей дает понять: массаж потребует некоторого заголения, а тут пресса, девушке будет неловко. Кто-то неформально объясняет: вообще-то массажист, который не видит, – спасение для стеснительных клиентов. Но это в двадцать пятую очередь. В первую очередь (конкурс и затеян, чтобы это показать): незрячие массажисты работают совсем особенным образом. Глаза не видят – «видят» руки. Жюри (из Университета Лесгафта, НИИ им. Джанелидзе, первого медколледжа, второго медицинского техникума) между собой называли по манере проводить процедуру одного конкурсанта Шаман, другого – Ювелир, третьего – Гэндальф.
На массажном столе невозмутимо осваивается прямо-таки легкоатлет – студент Лесгафта. Массажист Руслан Абдин объявляет, с какими хворями сейчас будет работать. Что-то про пояснично-крестцовый отдел, подвздошно-поясничную и грушевидную мышцы. Анатолий Шевцов, завкафедрой Института адаптивной физкультуры Университета им. Лесгафта (в конкурсе он – судья), «переводит»:
– Раньше это называли «остеохондроз поясничного отдела», но при истинном остеохондрозе болят не кости – болят только окружающие ткани. Поэтому чаще называют это дорсопатией. Подразумеваются мышечные боли, боли в спине. Основные приемы массажа направлены на декомпрессию, разгрузку тканей.
За вторым столом Алексей Булатов работает с туннельными синдромами. Знакомо большинству тех, кто постоянно за компьютером: запястье немеет, а то и вся рука «отстегивается». Но туннельный синдром может быть, например, и в области таза.
Валентина Демченко разминает у модели (так называют условных пациентов) шею, плечи. «Невралгия затылочного нерва».
Диагнозы – «легенда», массаж – полноценный.
– К сожалению, медицинский массаж сегодня не очень хорошо развивается в отличие от всевозможных SPA-массажей, – комментирует Анатолий Шевцов. – SPA-массажи позволяют больше заработать, но они больше для психоэмоциональной разгрузки, не подразумевают глубокого погружения пальцев в ткани. А медицинский – это массаж другого уровня. Может быть послеоперационный, после растяжений, переломов, последствий ДЦП, сосудистых или неврологических нарушений. Специалист должен хорошо знать патологию, физиологию. Пальцами чувствовать, не просто разминать. Есть алгоритмы выполнения: неадекватные действия могут вызвать неадекватную реакцию организма.
После полутора часов массажист может потерять до 2 кг веса.
Хочу работать
Анатолий Мовшович еще на пресс-конференции перед открытием конкурса заявил без сантиментов: 60% из тех, кого он пытался трудоустроить за пять лет деятельности центра «Мир на ощупь», на самом деле работать не хотят. Когда он такое произносит на всяких форумах работодателей, те аплодируют. Типа «наконец кто-то решился об этом сказать».
– Приглашаешь человека в центр, он приходит, очень часто с родителями. Трудоустраиваешь, а потом он начинает опаздывать, перестает приезжать на работу, не берет трубку. Дозваниваемся до родителей, они говорят: «Мы подумали... Пожалуй, нет». Я, честно говоря, не был к такому готов. Мы же постоянно слышим: «Нужно помогать трудоустраиваться». А потом начинаются нюансы. Есть очень большая разница: у человека инвалидность с детства или приобретенная. Например, Алексей Булатов: он очень крутой, был на высокой должности – у него и характер есть, и семья поддержала. Те, у кого инвалидность с детства, сначала учатся в спецшколе, потом оказываются в центре реабилитации, и везде им говорят: «Вы инвалиды, вот тут вам полагаются такие-то пособия...». Если человек инвалид с детства первой группы, выплаты в некоторых регионах сопоставимы с зарплатой, на которую можно жить, плюс бесплатная квартира.
Те 25 рабочих мест, которые появились для незрячих гидов в музее, сопоставляют с открытием завода на 3 тысячи рабочих мест. Такой концентрации работающих незрячих людей нет нигде, говорит Анатолий Мовшович, разве что на предприятиях Всероссийского общества слепых. Но тут, говорит, настоящий бизнес: гид за смену получает 1870 рублей, процент с продаж в кафе, а главное – социализация, он ведь постоянно общается.
Агентство стратегических инициатив отметило работу центра как одну из лучших социально-экономических практик. Рекомендовано к тиражированию в других регионах.
Сейчас центр открывает новый проект, клининговый. Берут 16 человек с инвалидностью по слуху. Но теперь стратегия такая: сначала человек работает в самом центре – это что-то вроде программы подготовки к открытому рынку труда. «Во взаимодействии, в коллективе уже всплывает очень много моментов». Если спустя несколько месяцев понятно, что человек готов к трудоустройству, – рекомендуют работодателю.
– В будущем, надеемся, наша рекомендация станет своего рода гарантией: хороший работник, можно нанимать.
...Лауреаты: Алексей Булатов, Андрей Михайлов, Павел Бизяев. Диплом 1-й степени: Галина Бобкова, Ольга Морозова, Илья Аверкин, Гела Пертаия. Диплом 2-й степени: Руслан Абдин, Радик Галиев, Степан Седов, Александр Агафонов. Диплом 3-й степени: Валентина Демченко, Дарья Сергеева, Роман Белогривов.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 216 (6814) от 26.11.2020 под заголовком «Трудоустроить: трудно устроить».
Комментарии