Три полюса на чилийском небосклоне. Какой будет новая конституция в стране?
В минувшее воскресенье в Чили население должно было избрать орган, ответственный за разработку нового основного закона страны. Сам факт созыва конституционного конвента свидетельствует о непростой социально-политической обстановке в этой южноамериканской стране.
ФОТО pixabay
Пришлось пойти на компромисс
Апрельское голосование стало возможным в результате волеизъявления чилийских избирателей в октябре прошлого года, когда в результате референдума 78% жителей страны высказались в пользу новой конституции, а 79% граждан поддержали идею о том, чтобы этот новый основной закон был разработан специально избираемым чилийцами органом – конституционным конвентом. В свою очередь действующая власть пошла на этот референдум, что называется, не от хорошей жизни.
С октября 2019-го по март 2020-го, по сути, в течение полугода, Чили сотрясали массовые протестные акции. Начавшиеся как реакция на повышение цен на проезд в столичном метро, недовольство коррупцией, ростом цен на предметы первой необходимости и правительственными планами по приватизации, протестные акции с самого старта имели явный социальный подтекст. Их участники требовали от властей более активной социальной политики в области образования и здравоохранения, увеличения минимальной зарплаты, справедливой реформы пенсионной системы.
Протестное движение приняло грандиозный размах. В нем энергично участвовали левые и левоцентристские партии, ориентированные на них профсоюзы, социальные движения и студенческие ассоциации. Как никогда ранее, в движении были заметны представители автохтонных индейских народов. Имея явную оппозиционную направленность против правящего консервативного лагеря, возглавляемого президентом страны Себастьяном Пиньера, протестное движение поставило во главу углу и политическую повестку. Параллельно с социальными лозунгами участники протестов в 2019 – 2020 гг. требовали для страны новой конституции.
Дело в том, что де-юре в Чили действует конституция, доставшаяся в наследство от диктаторского режима Аугусто Пиночета. Конечно, после своего вступления в силу в 1981 году она неоднократно модернизировалась и демократизировалась. Так, при левоцентристах у власти из действующей конституции были убраны статьи о назначаемых и пожизненных сенаторах (таковым, кстати, после своей отставки являлся и сам Пиночет), был прописан пункт о возможности для президента увольнять главнокомандующего вооруженными силами, а сам президентский мандат сокращен с шести до четырех лет.
Но в прошлом году прогрессивные силы Чили заставили власть пойти на уступки и дать обществу возможность высказаться по новой конституции. По мнению экономиста Карлоса Тромбена, «президент Пиньера не был сторонником конституционного разрыва, он пытался изобразить корпоративный характер протестного движения... Но, видя реальный размах массового движения, власть была вынуждена пойти на компромисс».
Кому хороша модель Пиночета?
Хорошо помню, как еще в девяностые годы российские ультралиберальные и правые журналисты и политологи воспевали «чилийскую модель», имея в виду экономические преобразования Пиночета. И сегодня – в определенной степени – широкие слои чилийского общества, борясь за новую конституцию, одновременно бьются за ревизию этих преобразований.
Да, с макроэкономической точки зрения Чили, по латиноамериканским меркам, относится к вполне благополучному кругу государств. В первые два десятилетия нашего века в целом страна находилась в стадии стабильного экономического роста, ежегодно валовый внутренний продукт рос на 3 – 4 процента. Чили – это четвертая по суммарному весу южноамериканская экономика, а ВВП на душу населения (23,5 тысячи долларов по покупательной способности) считается самым высоким во всем регионе. Страна не допускает резкого роста дефицита бюджета, общественный долг здесь тоже в норме. Открытость экономики и ее ранняя либерализация привели к тому, что Чили имеет соглашения о свободном товарообмене с 64 странами мира.
Но недаром на лозунгах и транспарантах протестовавших в 2019 – 2020 гг. можно было прочитать, что чилийская экономическая модель не учитывает нужды простых людей. Как полагает французский эксперт по Латинской Америке политолог Жан-Жак Курляндски, «в самых разных сферах жизни в Чили ощущается социальное, даже классовое, неравенство. Это проявляется в разном уровне жизни в регионах, а столица страны Сантьяго – прекрасный пример социально разделенного крупного города. Мощные социальные перегородки также очень заметны в доступе молодежи к образованию». В Чили немало богатых и даже очень богатых людей, но в стране и очень много бедняков, еле сводящих концы с концами. Пандемия COVID-19 с ее ограничениями как раз и ударила больнее всего именно по таким людям.
Под воздействием массовых протестов президент Пиньера был вынужден прокламировать определенный социальный разворот во внутренней политике. Государство обязалось больше тратить на здравоохранение, систему общественной безопасности, увеличить доступ детей из простых семей в детсады, провести налоговую реформу в пользу рядовых граждан. Также было заявлено о необходимости реформировать пенсионную систему, с тем чтобы часть отчислений на пособия шла от частных предприятий.
Еще одним лозунгом власти стало слово «декарбонизация», что подразумевает политику, направленную на сокращение выбросов углекислого газа. К слову, далеко не все в правом лагере оценили такую эволюцию политики главы государства, сочтя ее за уступку левым.
В неолиберальном ключе
Внутриполитическая эволюция играет, конечно, роль в определении международного курса Сантьяго. В частности, когда у власти находились социалисты и их союзники, страна осмелилась выступить против интервенции международной коалиции во главе с США в Ирак. При левоцентристских правительствах чилийская дипломатия выступала с энергичными инициативами по природоохранительным и гуманитарным вопросам в глобальном контексте.
Вернувшись к власти в 2018 году, правые придали уже свой акцент внешней политике страны. Заметно ухудшились отношения Чили с Венесуэлой (будучи активным членом так называемой Группы Лимы, Чили вообще не признает легитимности Николаса Мадуро как президента Боливарианской Республики). Осложнились и связи с Кубой. Правоцентристское чилийское правительство, по сути, солидаризировалось с антисоциалистическим переворотом в Боливии. К слову, в Южной Америке у Чили с соседними странами – Боливией и Перу – издавна, еще с XIX века, существуют территориальные проблемы, в последние годы вышедшие на сцену международной «третейской» юстиции.
В то же время «идейная» составляющая играет свою роль в укреплении дружеских отношений с политически близкими правительствами стран Западного полушария – Бразилией, Колумбией, Парагваем. Активно защищая в глобальном масштабе идею свободной торговли, Чили принимает участие в АТЭС, Транстихоокеанском партнерстве, Тихоокеанском альянсе. Впрочем, будучи адептом неолиберальной экономики, Себастьян Пиньера уделяет большое внимание взаимодействию Чили и с внерегиональными игроками – Евросоюзом, государствами Восточной и Юго-Восточной Азии.
Не ставя под вопрос принципы мультипатернализма и многополярности, Чили позиционирует себя как дружественная Соединенным Штатам страна. США – главный инвестор для ее экономики. С 2018 года во многом ради укрепления связей с Вашингтоном Чили присоединилась к глобальному и прогрессивному трансатлантическому партнерству.
Нельзя сказать, что в Латинской или Южной Америке Чили относится к числу наиболее важных для России партнеров. Наши торгово-экономические связи довольно скромны, о серьезном взаимодействии в военно-технической сфере говорить не приходится. Вместе с тем можно согласиться с мыслью, почерпнутой на официальном сайте посольства РФ в Чили: между нашими государствами имеют место «близость подходов по ключевым международным проблемам, а также взаимная заинтересованность в консолидации взаимодействия в таких областях, как торговля, экономика, межпарламентское сотрудничество, наука, образование, культура».
Борьба за «мандаты учредителей»
На выборах чилийцы должны прямым голосованием, используя пропорциональную списочную систему, избрать 138 членов конституционного конвента. Еще 17 человек избираются от десяти индейских народов страны, прежде всего от мапуче и аймары. К слову, этот пункт, закрепляющий «индейскую квоту», был важным требованием в ходе протестных манифестаций как самих движений, защищающих автохтонное население, так и левых партий и профсоюзов.
Однако в конечном итоге само голосование отложили. Менее чем за неделю до объявленной даты было решено перенести выборы в «учредилку» на 15 и 16 мая. Причина, что называется, «санитарная»: рост заболеваемости ковидом. Конечно, по южноамериканским меркам, Чили здесь не на самом плохом счету. Но в последние месяцы численность инфицированных стабильно растет, в начале апреля ежедневно болезнь захватывает до 8 тысяч граждан. По данным медицинских учреждений, отделения интенсивной терапии сегодня заняты на 95%. Как отмечает министр здравоохранения страны Энрике Паис, «мы предсказываем, что ситуация ухудшится, и обеспокоены по этому поводу». Тем не менее эксперты называют Чили южноамериканским «чемпионом по вакцинированию». Кампания идет достаточно энергично, страна закупила уже минимум 35 миллионов доз вакцин.
Кто же будет претендовать на доминирование в конституционном конвенте? Борьба за мандаты «учредителей» обещает быть очень острой не только из-за наличия в стране большого количества партий. Нужно иметь в виду и острый характер внутриполитического противоборства между правящим лагерем и оппозицией. В целом же сегодня на чилийском политическом небосклоне выделяются три наиболее явных полюса. Правящая коалиция «Вперед, Чили!» ориентирована на Себастьяна Пиньера, в ней ведущее место принадлежит бывшей президентской партии (сегодня глава государства – беспартийный) – либерал-консервативному Национальному обновлению и более правому и популистскому Независимому демократическому союзу, многие активисты которого особенно рьяно выступали против идеи новой конституции.
Думается, основным соперником правящего консервативного лагеря станет левоцентристская коалиция, где ведущая роль у социалистов и христианских демократов; в эту же коалицию входят Радикальная партия и Партия за демократию. А третьим полюсом сейчас в стране выступают радикальные левые силы, объединившиеся в коалицию «Я одобряю достоинство». В это объединение входят, в частности, Коммунистическая партия Чили, партии «Демократическая революция» и «Социальная конвергенция».
Поскольку сегодня говорить о политическом господстве в стране одного из перечисленных лагерей не приходится, вряд ли у кого-то из данных блоков получится завоевать «пакет большинства» в конституционном конвенте. А значит, выработка нового основного закона страны явно не станет простым делом...
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 67 (6905) от 16.04.2021 под заголовком «Три полюса на чилийском небосклоне».
Комментарии