«Пугающая» победа. Партия власти выиграла на выборах в Сербии

Первой европейской страной, которая решила провести национальные выборы после пика пандемии COVID-19, стала Сербия. Законодательные выборы в этом балканском государстве состоялись 21 июня и принесли вполне прогнозируемые результаты.

ФОТО Валерия ШАРИФУЛИНА/ТАСС

Стабильность и нестабильность

Размышляя о внутриполитической ситуации в Сербии, нельзя не увидеть ее противоречивость. С одной стороны, с 2012 года власть находится в руках консервативной Сербской патриотической партии (СПП), в ее рядах - президент и премьер-министр, «патриоты» после прошлых выборов (2016 г.) контролируют большинство мест в национальном парламенте, возглавляют большую часть местных органов власти. По европейским меркам, СПП очень многочисленная политическая сила, в этой партии состоят 730 тысяч человек. По сути, в сегодняшней Сербии СПП играет столь же весомую политическую роль, какую в 1990-е при Слободане Милошевиче играла Социалистическая партия Сербии (СПС). Все это, разумеется, говорит о наличии в сербском обществе определенной политической стабильности. Тем более что СПП вплоть до сегодняшнего момента осуществляет управление страной не в одиночку, а совместно с социалистами.

С другой стороны, с конца 2018 года страну сотрясают массовые акции политического протеста, они ассоциируются с гетерогенным движением «Альянс за Сербию» (АС), созданным по инициативе экс-мэра Белграда Драгана Джиласа. Представленные в АС силы представляют собой радикальную часть сербской оппозиции, они решительно не принимают внутреннюю политику президента Александра Вучича и подконтрольного ему правительства, обвиняя власть в коррупции, непотизме, клановости, зажиме политического плюрализма и свободы слова. Как отмечает директор белградского Центра геостратегических исследований Драгана Трифкович, в условиях активизации рыночных преобразований в Сербии «политическая система стала зависеть от финансов местного крупного бизнеса, а не от государственной экономики». Лишь под давлением Европейского союза власти в прошлом году пошли на переговоры с несистемной оппозицией. Впрочем, они ничем не закончились, а очередная волна манифестаций прекратилась лишь на фоне борьбы с пандемией.

Еще один серьезный индикатор политической нестабильности - это косовский вопрос. Официальный Белград, как известно, не признает государственности Косово, но опять же под давлением Запада вынужден вести с Приштиной переговоры с начала этого десятилетия, идя на определенные компромиссы. В последнее время активным посредником на данном направлении выступает администрация президента США. Вся эта ситуация совершенно не одинаково воспринимается в самой Сербии, что, конечно же, подбрасывает еще больше дров в костер общественно-политической дестабилизации.

И подъем, и бедность

Беседуя не так давно на одном европейском форуме с депутатом скупщины Аной Караджич и спросив ее о социально-экономическом положении современной Сербии, я услышал в ответ, что для этой страны «характерны сегодня и подъем, и бедность». Получается, что одной краской здесь рисовать нельзя...

Статья по теме:

Выборы без ветродуев: президентская кампания по-белорусски

Действительно, правительство Аны Брнабич добилось стабильного экономического роста (более 4% в 2018 г.). И подобные показатели четко прослеживаются с 2017 года. Исполнительная власть сумела добиться сокращения дефицита торгового баланса и государственного долга. Если в 2012-м безработица в Сербии охватывала до четверти трудоспособного населения, ныне этот показатель упал до отметки 13,5%.

Власти принимают меры, направленные на стимулирование прямых иностранных инвестиций, создание новых рабочих мест и привлечение зарубежных компаний. Например, решившая открыть завод в Сербии инофирма получает от государства до 10 тысяч евро на одного работника и освобождается на фиксированный срок от уплаты налогов. Отметим, что это привлекает инвестиции не только из Европы, но также из КНР и ближневосточных государств. На 2016-й общая сумма прямых иностранных инвестиций в сербскую экономику превышала 30 млрд евро; за последние годы эта цифра еще более возросла.

В то же время Сербия весьма зависит именно от внешнеэкономической конъюнктуры и, прямо как в свое время социалистическая Югославия, оказалась в состоянии большого внешнего долга. Неудивительно, что все те социальные и экономические реформы, которые происходят в стране, в той или иной степени согласуются с зарубежными кредиторами, в первую очередь - с Международным валютным фондом и европейскими финансовыми структурами.

А реформы эти последние восемь лет носят преимущественно консервативный характер. Антикризисная программа правительства, курс которого определяет СПП, предусматривает снижение социальных обязательств государства, замораживание зарплат и пенсий, снижение общественных субсидий и дотаций. В Сербии продолжается процесс реструктуризации госсобственности - в виде приватизации или банкротства госпредприятий. Это касается разных объектов промышленности, работающих, например, в секторах энергетики, газораспределения, эксплуатации дорог. Поскольку промышленность до сих пор вносит в национальный валовый продукт более 40%, эти сделки приносят госбюджету реальные деньги. С другой стороны, оппозиция обвиняет власть в реализации непрозрачных и коррупционных схем.

Немало в Сербии и социальных проблем. Как бы местные политики ни стремились в Евросоюз, реальные зарплаты в стране недотягивают даже до уровня самых бедных стран - членов ЕС, а размер средних пенсий и вовсе на фоне Евросоюза смехотворен. До 30% сербской молодежи не имеют стабильной оплачиваемой работы. Несмотря на достаточно высокие затраты на здравоохранение (10% от валового национального продукта), эта сфера пребывает в стране в запущенном состоянии.

Внешняя политика Белграда: по всем азимутам

Любопытный момент: если связанные с главной партией власти интеллектуальные круги в современной Сербии достаточно критично оценивают опыт социалистической Югославии (они утверждают, например, что национальное сознание в эпоху СФРЮ зажималось), то в реальной внешней политике нынешняя сербская власть вынуждена во многом повторять ту дифференцированную линию, которой руководствовалось государство при Иосифе Броз Тито.

Безусловно, стратегическая цель Сербии заключается в полноправном вхождении в Европейский союз. В 2012 году страна получила статус кандидата в ЕС, с 2013-го вступило в силу соглашение о стабилизации и ассоциации Евросоюза; начались переговоры о вступлении в «единую Европу». Все последние годы происходят изменения в национальной законодательной базе, без которых гипотетическое вступление в ЕС не станет возможным. На сегодня Евросоюз - главный внешнеэкономический партнер Сербии, на его страны-члены приходится более половины сербского экспорта и импорта в это балканское государство. Сербские руководители пытаются убедить сограждан в том, что «горизонт мечты» очерчивается 2025 годом, но вряд ли сегодня кто-либо точно скажет, станет ли членство Сербии в ЕС через пять лет реальностью.

Хорошо известно: вплоть до сегодняшнего дня все без исключения

посткоммунистические страны, принимаемые в ЕС, до этого вступали в НАТО. Но здесь не все так просто. То, что в Сербии помнят агрессию НАТО 1999 года и «вклад» североатлантического альянса в отделение края Косово, - вещь очевидная. Да, министр иностранных дел и лидер СПС Ивица Дачич заявляет, что «партнерские отношения Сербии и НАТО являются очень важным элементом геополитики Сербии и нашего стремления к стабильности региона». Но вместе с тем Сербия - единственная на постъюгославском пространстве нейтральная страна. И - во всяком случае формально - никто из высших руководителей государства не поднимает сегодня тему изменения этого статуса.

В данной связи логично, что Белград пытается проводить внешнюю политику «по всем азимутам». Приоритетом, конечно же, являются взаимоотношения с соседними странами, хотя и тут не все так просто. Ведь в Юго-Восточной Европе только Греция не признала государственную независимость Косово. Сербия пытается активнее сотрудничать в финансово-экономическом плане со странами Ближнего Востока. С каждым годом все ощутимее становятся китайские инвестиции. Не зря же президент Вучич недавно назвал КНР «самым искренним и надежным другом Сербии».

Традиционно на высоком уровне находятся и сербо-российские отношения. С 2013 года действует декларация о стратегическом партнерстве между нашими странами. Москва активно поддерживает Белград в различных международных организациях по косовскому вопросу, а Сербия оказалась, по сути, единственной страной в Юго-Восточной Европе, отказавшейся примкнуть к введенным ЕС антироссийским санкциям в 2014 году. В результате товарооборот между нашими странами растет; в 2018-м, к примеру, он увеличился более чем на 18% и превысил 3 миллиарда долларов.

Без интриги

Первые «коронавирусные» выборы в Европе прошли, что называется, без интриги. Еще за несколько месяцев до голосования представленные в АС политические силы отказались от участия в электоральном протесте и призвали к бойкоту выборов. Ведущую роль в альянсе играет Демократическая партия, находившаяся у власти до 2012 года. ДП - партия социал-либеральной ориентации, а вот в союзниках по жесткой оппозиции у нее оказались силы, представляющие различный политический спектр, - правонационалистическая партия «Двери», левоцентристская Партия за свободу и справедливость. Объединенные в АС партии и движения заявили, что «не желают делать легитимным тоталитарный режим, удушающий оппозицию и обращающийся с политическими противниками, как с врагами».

Самоотстранение радикальной оппозиции сыграло на руку пропрезидентским силам. Вокруг СПП был сформирован тоже далеко политически не однородный электоральный блок - «За наших детей». Конечно, решающую роль в нем играют патриоты, чей политический ресурс во много раз опережает возможности других сербских партий. Однако в этот пропрезидентский альянс вошли также ряд партий левой и левоцентристской ориентации (Социал-демократическая партия Сербии, Движение социалистов), а также правоцентристы (Сербское движение обновления, Народная крестьянская партия).

Еще раз, однако, следует подчеркнуть: именно СПП играет системную роль в данной коалиции. О ее реальной политической силе говорит тот факт, что членами этой партии являются премьер-министр, председатель народной скупщины, управляющий национальным банком Сербии, мэр Белграда. Более того, интересен тот факт (довольно редкий, к слову, для стран Европы), что председателем правящей партии в Сербии является президент Александр Вучич. В итоге блок «За наших детей» победил с разгромным результатом, набрав около 63% голосов и получив в народной скупщине 189 мандатов из 250 возможных. Президент страны назвал победу «пугающей (в значении внушительной) и убедительной». Правда, эффект победы несколько снизила довольно низкая явка избирателей, которая составила всего 48%.

Второе место по результатам воскресного голосования - у левоцентристской коалиции во главе с Соцпартией. Однако вряд ли этим результатом (11%) социалистам следует гордиться. Превратившись в 2010-е годы в младшего и зависимого правительственного партнера СПП, некогда самая сильная и многочисленная партия Сербии, СПС, играет ныне в национальной политике роль «второго плана». Собственно, это же относится и к большей части левого движения страны.

Наконец, преодолев трехпроцентный барьер (4,2% голосов), в скупщину прошел правопопулистский Сербский патриотический альянс, возглавляемый мэром муниципалитета Нови-Белград Александром Шапичем. Возможно, в современной национальной политике он займет место крайне правой Сербской радикальной партии, не сумевшей на этот раз пройти в парламент.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 109 (6707) от 26.06.2020 под заголовком ««Пугающая» победа».