Найти за 10 часов. Капитан команды «Вершина» – о новых технологиях спасения людей
Мы уже рассказывали о промежуточных испытаниях всероссийского конкурса «Одиссея» (см. «Найти потерявшегося» в номере от 19 марта). В июле 2018 года благотворительный фонд «Система» выделил призовой фонд 75 млн рублей на то, чтобы к осени 2019-го инженеры создали новую технологию поиска. Она должна быть такой, чтобы с ее помощью можно было найти и спасти потерявшегося в лесу человека быстрее, чем за 10 часов. Использовать технологию в будущем смогут МЧС и добровольные спасатели. По условиям конкурса, участники не организации, а команды энтузиастов со всей России. Изначально команд-претендентов на участие было 130 из 42 городов. По итогам экспертного отбора на следующий этап прошли 44. Среди них петербургская «Вершина». Это одна из семи команд, получивших первую грантовую поддержку от фонда. Беседуем с ее капитаном Алексеем ГРИШАЕВЫМ.
ФОТО предоставлено командой «Вершина»
- Алексей, пока все испытания прототипов проходили в лесах, на вполне равнинной местности. А у вас название «Вершина»...
- Судьбоносно получилось. Мы пару лет назад разрабатывали технологию беспилотника для поиска и спасения пострадавших в горах, на высотах более 4,5 тысячи метров. Сложная задача: чтобы камера или тепловизор обнаружили человека, а не просто снимали прекрасные виды, беспилотник должен подлететь к горе метров на 200. А там такие потоки воздуха, что снег может идти снизу вверх, аппараты переворачивает.
Нашей технологией тогда заинтересовались в Эльбрусском поисково-спасательном отряде МЧС: попросили прислать материалы. А мы решили, что неплохо бы и самим туда съездить. Встретились с руководителем одного из подразделений Русланом Шамприани, попутно даже почти до вершины Эльбруса дошли, к сожалению, резко испортилась погода, спасатели никого дальше не пустили... Но осталось сильнейшее впечатление, так появилось название «Вершина».
С письмами поддержки от МЧС мы заявились на грант в Фонд Бортника (государственный фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере. - Ред.). На доработку технологии. Три заявки - три отказа. Я был подавлен: идея есть, а никому она не нужна. И вдруг супруга в новостях услышала про конкурс «Одиссея». И настояла, чтобы мы отправили заявку. Нас пригласили к участию.
Только вот к первым испытаниям в марте у прототипа беспилотника еще не было нужной детали: мы по деньгам не осилили ее изготовление. Что делать?
У нас была другая разработка, для определения состава атмосферы. Это тоже потенциальная сфера применения беспилотников: сейчас используют зонды, это дорого и погрешность измерений довольно велика. Мы придумали такую конструкцию и систему автопилотирования, чтобы аппарат летал в любую погоду. А это одно из условий конкурса: технология должна быть всепогодной. Ее мы и продемонстрировали.
Но главное-то - не просто летать, а искать человека. Вот сейчас семь лучших команд получили 6 миллионов рублей, эти гранты пойдут на покупку оборудования и доработку решения.
- Как эта штуковина должна работать?
- Это два беспилотника. Один оснащен тепловизором, летает автоматически, ищет в заданном квадрате тепловые объекты, а их координаты передает в реальном времени оператору. Второй самолет оборудован камерой высокого разрешения, его можно направлять с ноутбука уже в те места, где были зафиксированы «теплые» объекты, для детальной фотосъемки: тепловизор может и нагревшийся муравейник принять за лежащего человека.
- Конкурс свел, с одной стороны, технарей, с другой - спасателей. Что вы узнали неожиданного из работы спасотрядов?
- Мы уже довольно много общались со спасателями. Например, Вячеслав Алешин, руководитель группы авиации и беспилотных летательных аппаратов МЧС Москвы, объяснял нам, как работают беспилотники в разных чрезвычайных ситуациях.
А команда «Одиссеи» устраивала конкурсантам вебинары со спасателями. Там тоже выяснялись неочевидные вещи. Например, думаешь: да что сложного - с беспилотника засечь заблудившегося человека? Но люди идут в лес обычно в одежде защитной расцветки и сливаются со средой. И когда теряются, мечутся по лесу, вместо того чтобы устроиться на полянке и ждать спасения.
- Кто входит в команду «Вершина»?
- Петербуржцы в основном. Талантливые инженеры, профессиональные программисты и представители научного сообщества. Команду собирали полтора года: кто-то приходил, кто-то уходил. Остался костяк - знаете, как хоккеисты в тройках срабатываются, так и мы.
Я, кстати, сам не технарь. Первое высшее - психолог, второе получал в Москве, в Высшей школе экономики: «Управление инновациями».
- Тогда вопрос вам как специалисту: есть какая-то специфика в российских инноваторах и инновациях?
- В России много блестящих теоретиков и мало практиков. Иногда понимаешь, что идея отличная, но непонятно, как ее воплотить. Например, идея на основе двигателя Стирлинга: можно было бы дома вырабатывать энергию гораздо дешевле, чем мы получаем из розетки. Но это же надо полностью перестраивать систему энергообеспечения. Неподъемно.
Гениальных идей много, иногда они так опережают время, что их не реализовать. При этом есть специфическая российская черта: отношение к препятствиям. За рубежом если стартапу говорят «нет», то это понимается как «разработка не нужна и не стоит ею заниматься». А у нас так: «Все отказали, но мы продолжим». Ночевать будем на работе, но сделаем. Кстати, ту нашу разработку «горного» беспилотника, многократно отвергнутую, мы не бросаем. Но тут и посчастливилось: нас все-таки поддержал фонд «Сколково».
- Почему вы, психолог, занялись инновациями?
- У меня отец - изобретатель, у него шесть патентов. Дедушка во время войны получал авторские свидетельства об изобретениях, другой дедушка был начальником производственного цеха «Красной зари»... Наверное, гены сказались.
Читайте также о том, как в Красном селе родители оставили 7-месячную дочь одну и пропали.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 098 (6451) от 03.06.2019 под заголовком «Бороться и искать».
Комментарии