«Кривые» весы. Почему наше правоприменение сохраняет избирательно-обвинительный уклон?
Богиня правосудия Фемида, как известно, в одной руке держит весы, в другой - меч. Мол, сначала я все аргументы сторон выслушаю, все тщательно взвешу, а потом уж от души рубану. То есть, несмотря на завязанные глаза (неподкупная я!), она почему-то изначально знает, что придется именно карать, а не миловать. Сейчас мы называем это обвинительным уклоном, особо присущим именно нынешней российской судебной системе. А сетовать-то на самом деле нечего - весы с самого начала были «заряжены».
РИСУНОК Василия АЛЕКСАНДРОВА
Прокурор, не мешай работать!
Настройка этих весов в точности характеризует политическую систему общества, а именно - отношение власти к народу. Когда император Александр II произвел судебную реформу, подарившую России состязательный судебный процесс, весы попробовали выставить «на ноль». Страна глотнула воздуха свободы, но вскоре кое у кого случился «передоз», отца реформ хлопнули, и весы тут же перенастроили. Потом при советской власти их и вовсе засунули в пыльный угол. Спустя много лет весы все же оттуда вынули и потихоньку стали «включать», но так аккуратно, что они почти всегда показывали результат, нужный власть имущим.
И вот наконец дожили мы до светлых дней, когда права человека стали главным приоритетом, их охраняет закон, а механизм его приводит в действие справедливый и неподкупный суд. Только вот что за черт - оправдательных приговоров у нас менее одного процента. Говорят, даже при Сталине было больше...
Когда-нибудь историки будущих времен подробно исследуют все манипуляции, которые наша политическая элита проделывала с этими весами. Сопоставят каждый «подкрут» с конкретной ситуацией, с сиюминутными интересами тех или иных группировок во власти, какими-нибудь подводными течениями и т. д. Мы же, грешные, всего этого не знаем и видим только конечный результат.
Что, например, произошло в 2007 году, когда как снег на голову свалился на нас закон № 87-ФЗ, резко ограничивший полномочия прокуратуры? Тогда она не только потеряла право самой возбуждать и расследовать дела (для чего был создан специальный Следственный комитет), но и лишилась важных контрольных функций. Первое еще поддавалось какому-то логическому осмыслению. Действительно, как-то странновато, когда один и тот же орган и ведет следствие, и надзирает за ним.
Второе же понять было труднее. Казалось бы, бывшее прокурорское следствие, внезапно вышедшее на оперативный простор, нуждалось в дополнительной опеке. Но законодатель рассудил ровно наоборот. С прокурором следователь теперь встречается лишь на стадии возбуждения дела и после завершения расследования, в момент утверждения обвинительного заключения. Давать указания по ходу работы - ни-ни.
В результате хорошего следователя лишили умного советчика, а плохому развязали руки для сомнительных действий. А если у фигурантов дела появятся к нему какие-то претензии, обращаться с ними они теперь должны уже не к прокурору, а к следственному начальству. То есть в то же самое ведомство, на которое жалуются.
Словом, весы совершенно явно «подкрутили» в одну сторону. При этом прокуратура (которая как контрольно-надзорный орган, по логике вещей, должна быть «над схваткой») по-прежнему в суде поддерживает обвинение. Таким образом, государство даже не скрывает, что оно изначально находится на стороне следствия, и равновесие смещено отнюдь не в пользу обвиняемого. И хотя закон обязывает прокурора обжаловать любой необоснованный приговор, ясно, что он это сделает лишь тогда, когда такой приговор покажется ему слишком мягким. Не жаловаться же на себя самого!
Удар судейской дубиной
То, что «кривые» весы ломают отдельно взятые человеческие судьбы, конечно, печально, но в масштабах страны малозаметно. А вот то, что они стали создавать реальную угрозу экономике, скрыть было уже никак нельзя. В начале 2000-х по стране прокатилась волна рейдерских захватов, в основе которых лежали абсолютно легитимные судебные решения. На то, чтобы их отменить, уходили месяцы и годы. За это время захватчики успевали обратить успешный бизнес в прах и, набив карманы, исчезнуть «за горизонт». Оказалось, что наш суд, который мы, оглядываясь на западные демократии, радостно объявили носителем «справедливости в последней инстанции», стал прекрасным инструментом для «черного передела».
Судейской дубиной, не глядя (а, возможно, отстаивая чей-то интерес), размахивали и сами правоохранители. Одним из самых громких дел было банкротство «Арбат Престижа» - крупнейшего в России парфюмерно-косметического холдинга, обвиненного в уклонении от уплаты налогов. Счета входящих в него фирм были арестованы. А в январе 2008 года за решеткой оказались владелец холдинга Владимир Некрасов и его партнер Семен Могилевич. Дело расследовалось около трех лет, дважды возвращалось судом в прокуратуру для исправления ошибок. В СИЗО бизнесмены провели около полутора лет. 18 апреля 2011 года уголовное дело было прекращено за отсутствием состава преступления: арбитражный суд признал налоговые претензии к компании незаконными. Но к тому времени ранее процветающая фирма рухнула...
Подобные сюжеты, коих на тот момент накопилось немало, заставили законодателя серьезно забеспокоиться. Сверху прозвучали призывы «не кошмарить бизнес». И весы тут же «подкрутили» в обратную сторону. Началась эпоха либерализации наказаний за экономические преступления.
Закон от 7 декабря 2011 года позволил освобождать от уголовной ответственности лиц, впервые совершивших преступления в сфере экономической деятельности (ст. 76.1 УК). От наказания они могли просто откупиться. Обвинявшиеся в нетяжких налоговых преступлениях для этого должны были полностью возместить ущерб бюджету. А по ряду других преступлений, кроме того, нужно было еще и перечислить пятикратную сумму в доход государства.
При этом тот, кто считает себя обвиненным несправедливо, может судиться «до победы». Однако знающие люди говорят: даже чувствуя себя абсолютно правыми, предприниматели часто предпочитают отдать деньги - лишь бы не связываться с судом, который не без оснований сравнивают с «русской рулеткой».
В ноябре 2012 года «мошенническая» ст. 159 УК РФ была дополнена специальными «предпринимательскими» ст. 159.1 — 159.6, предполагавшими существенно более мягкие наказания. Но даже те, кого по ним успели осудить, тут же попали под амнистию, объявленную Госдумой 2 июля 2013-го. Амнистированы были и ранее осужденные по «простой» 159-й, чьи деяния теперь переквалифицировали на новые статьи. Всего же, по данным бизнес-омбудсмена Бориса Титова, на февраль 2014 года амнистировали 2324 человека, из них 2125 - после переквалификации.
11 декабря 2014 г. Конституционный суд РФ признал ст. 159.4 УК («мошенничество в сфере предпринимательской деятельности») неконституционной. Но... в 2017-м ее применил Пресненский суд Москвы в отношении владельца Mirax Group Сергея Полонского. Тот обвинялся в том, что «кинул» дольщиков на 2,5 млрд рублей. По «простому» мошенничеству, на котором настаивала прокуратура, ему грозило до десяти лет. Но Полонский был освобожден в зале суда, ибо по «предпринимательской» статье срок давности к тому времени истек. Мосгорсуд оставил приговор в силе.
Преступник или ответчик?
«Аттракцион неслыханной щедрости» продолжился в 2016 году, когда вступили в силу поправки к той самой ст. 76.1 УК, позволявшей откупиться от наказания. Число составов преступлений, для которых это дозволено, увеличилось (в декабре 2018-го перечень снова расширили), а пятикратные суммы ущерба, перечисляемые в бюджет, снизили до двукратных. Появилась также новая ст. 76.2 УК - «освобождение от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа», предназначенная для впервые совершивших нетяжкие преступления (включая экономические) и возместивших ущерб. Данный штраф (до половины максимальной суммы, предусмотренной УК для соответствующего вида преступления) не считается уголовным наказанием, то есть не влечет ни приговора, ни судимости.
Более того - Верховный суд предложил тогда считать преступления небольшой тяжести, за которые не предусмотрено лишение свободы, уголовным проступком. Совершивший его впервые освобождается от уголовного наказания, причем без возмещения ущерба потерпевшему - тот может взыскать его в гражданском суде.
Хотя данная инициатива понимания у законодателя и не нашла, но ход мысли высшей судебной инстанции - явно в тренде всех постсоветских лет. Перевод экономического преступления в разряд гражданско-правовых отношений - святое дело как для милиции/полиции, так и для каждого уважающего себя адвоката. По этой схеме поставленные перед необходимостью судиться с явными мошенниками в свое время пошли по миру сотни тысяч жертв финансовых пирамид и обманутых дольщиков. Если их обидчик не был полным идиотом (а таковые среди жуликов очень редки), взыскать с него что-то оказывалось практически невозможно.
Любопытно, что, когда речь заходит о бизнес-разборках, наша правовая система исповедует ровно противоположный подход. В последние годы в широкую практику вошло использование уголовно-правовых механизмов для решения хозяйственных споров.
Невыполнение условий договора по платежам - это гражданско-правовые отношения или мошенничество? А вот неизвестно. Но пострадавшему (а иногда таковым считает себя и должник) гораздо выгоднее обратиться в полицию, чем в гражданский суд. Последний взыщет с него пошлину и предложит самому предоставить все доказательства. А в случае возбуждения уголовного дела (и даже при доследственной проверке, которую полиция просто обязана провести) их будет добывать дознаватель или следователь. Причем (если, конечно, речь не идет о коррупционном варианте) никакой пошлины за это не возьмет.
Арсенал следствия известен: обыски, изъятие документов, аресты банковских счетов и имущества, а то и самих бизнесменов. Эффект - тот же самый, что после рейдерского захвата. А когда это дело лопается как мыльный пузырь, виновных, как правило, не находится - ст. 169 УК («воспрепятствование предпринимательской деятельности») применяется крайне редко. Умысел на причинение ущерба доказать практически невозможно. А следователь разводит руками: кроме уголовного дела иного способа найти истину просто не было...
Между тем, по данным общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России», всего 21% дел, возбужденных по экономическим составам, оканчиваются приговором. Это значит, что подавляющее большинство бизнесменов «прессовали» напрасно.
Поставить законодательный барьер злоупотреблению уголовным правом призвал майский президентский указ 2012 года № 596 «О долгосрочной государственной экономической политике». По крайней мере дважды - в 2016 и 2017 годах - о том же заявил пленум Верховного суда. Но ничего не изменилось. Конкурентов ломают руками закона. Пресловутая гуманизация, может быть, спасает их от тюрьмы, но не всех, увы, «от сумы». Так в чью же пользу «подкрутили» весы?
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 083 (6681) от 19.05.2020 под заголовком ««Кривые» весы».
Комментарии