Как водка «спасла» Кронштадт

Трактовка событий в Кронштадте во время первой русской революции 1905 – 1906 годов долгое время не вызывала сомнений. Казалось бы, все однозначно: справедливый бунт матросов, восстание против царского режима! Недаром ведь крепость была впоследствии подлинным форпостом революции, опорой большевиков...

Выступление большевика Иосифа Дубровинского на Якорной площади Кронштадта осенью 1905 года. Слева на картине – строящийся Морской собор.
Иллюстрация из архива автора

А если посмотреть на эти события под несколько иным углом зрения? Сегодня такая возможность есть – благодаря материалам Российского государственного архива Военно-морского флота и Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга, а также документам, опубликованным в 1930-е годы московским «Партийным издательством» в книгах, которые уже давно стали редкими.

Документы свидетельствуют, что в начале XX века в Кронштадте среди нижних чинов были проблемы с дисциплиной. Нечто подобное имело место и в других гарнизонах, но в Кронштадте это было возведено в превосходную степень.

Впрочем, объективные причины для недовольства были. Кронштадтское командование далеко не всегда заботилось о нижних чинах. Это на небольших кораблях матросы и офицеры были спаяны простой истиной: «Либо все живем, либо все умираем». На берегу было совсем по-другому. Обмундирование и питание не везде соответствовали нормам. Офицеры мало прислушивались к нуждам солдат и матросов. Многие современники отмечали, что пропасть между офицерством и представителями нижних чинов была подчас весьма глубокой.

Да и сам состав матросов был не лучшим. Часть ушли на Дальний Восток и погибли на Русско-японской войне, и в Кронштадте остались много таких, кого судовые командиры постарались списать с судов, то есть далеко не лучшие «элементы».

Комиссия, обследовавшая крепость в 1906 году, уже после беспорядков, отмечала: «...общий внешний вид людей гарнизона крепости по сравнению с обычным видом, нормальным для всей армии, должен быть признан далеко неудовлетворительным: встречалось как-то мало здоровых, цветущих лиц, выражающих бодрость, энергию и веселье, и на всей солдатской массе, изобилующей малокровными лицами, лежал отпечаток утомления и забитости; сторона эта достигала наибольшей рельефности в артиллерии и саперной роте; то же самое впечатление выносилось и из разговоров с нижними чинами...».

Караульная служба на островных фортах превращалась в рутину, отягощенную и самим положением военных объектов. Куда ж денешься – кругом вода. А условия в караульных помещениях на некоторых фортах были далеки от нормальных...

Большевики и эсеры использовали любую оплошность властей, чтобы внести смуту в ряды нижних чинов. Например, часть караулов при одинаковых условиях службы получала дополнительно суточные – 15 копеек. Агитаторы внушали солдатам, что суточные полагаются всем караулам, но в некоторых частях их воруют офицеры.

Не могло не раздражать и то, с каким особым рвением охранялись дома кронштадтских начальников. Так, у дома одного из них на нынешней Посадской улице (далее цитирую документ) «стояли на расстоянии нескольких шагов один от другого городовые вперемежку с нижними чинами, приданными в помощь полиции; тут же у подъезда стоял с заряженным ружьем часовой и околодочный, в подъезде жандарм и агенты охранной полиции, а у ворот, рядом с подъездом – дневальный казак». В саду располагался унтер-офицерский караул из восьми нижних чинов, а в казенном доме напротив – особый караул в составе целой роты; от этого караула на двух подъездах дома были выставлены два часовых с заряженными ружьями».

Кроме того, недовольство нижних чинов вызывали... порядки в публичных домах Кронштадта. Какие именно, из документов непонятно. В результате недовольные решили по праздникам «...собираясь толпами, разбивать камнями окна во всех публичных заведениях города. Хотя для прекращения беспорядков и вызывались войска, но к прибытию их на места беспорядков окна в этих домах бывали уже перебиты, а бесчинствующие нижние чины расходились». Это, кстати, о тяжелой службе в крепости...

Одним словом, к 1905 году в Кронштадте сложилась весьма напряженная обстановка, усиленно нагнетаемая агитаторами. В казармах читали нелегальную литературу, звучали призывы к открытым выступлениям за «правое дело». В 1903 году полиция провела около 60 обысков и привлекла к ответственности до тридцати матросов. Так что весьма активную агитационную деятельность в Кронштадте почти уничтожили, но в 1905 году, как значилось в документах, «брожение началось вновь». И, несмотря на аресты, в сентябре матросы и солдаты уже открыто сделали несколько «заявлений неудовольствия на экономической почве».

Осенью 1905 года, когда страну охватила всероссийская стачка, «брожению» стало тесно в казармах, и 18 октября, на следующий день после подписания Николаем II знаменитого манифеста, обещавшего русским подданным права и свободы, по Кронштадту прошло шествие с красными флагами и пением революционных песен, закончившееся митингом у Морского манежа. 23 октября на Якорной площади состоялся еще один митинг. Ораторы призывали солдат и матросов к восстанию, и оно было назначено на 30 октября.

Однако 26 октября около 80 солдат 2-го Кронштадтского крепостного батальона с криками: «Ура!», «Свобода!» вышли на Павловскую улицу. Солдат арестовали, но им на помощь пришли матросы, которые стали кидать камни в конвой и офицеров. В ответ прозвучало несколько выстрелов, один человек был убит и двое ранены. Возмущенные матросы вернулись в свои казармы и, вооружившись, снова вышли на улицу. В разных местах состоялись стихийные митинги, произошли перестрелки с верными правительству войсками.

Революционный порыв скоро угас, и город оказался во власти анархии. Начались грабежи и погромы. Первым делом были разгромлены винные лавки, затем ювелирные, часовые и другие магазины. Загорелись Татарские ряды, Гостиный двор, несколько зданий в разных местах города. Досталось и жрицам любви, которые тщетно пытались спастись от пьяных погромщиков.

Утром 27 октября в Кронштадт прибыли правительственные войска и прекратили беспорядки. В столкновениях с обеих сторон погибли 22 человека, ранены 88, более 4000 арестованы. Их предполагалось судить военно-полевым судом, но из-за многочисленных протестов его заменили обычным. В итоге к различным срокам тюремного заключения приговорили 231 человека.

Как отмечал офицер для поручений при штабе войск гвардии и Петербургского военного округа, «...руководители [беспорядков] не сумели овладеть движением, и все пошло вразброд; предполагавшееся политическое движение благодаря разбитым винным лавкам и грабежу обратилось в бессмысленное пьяное буйство. «Водка, – говорят, – спасла Кронштадт». То есть у вырвавшихся на улицу солдат и матросов не было толковых руководителей, которые смогли бы направить возмущение в сторону от винных лавок и публичных домов.

После подавления беспорядков 26 – 27 октября 1905 года в Кронштадте ввели военное положение. Винтовки на кораблях и в береговых экипажах оставили только для несения караульной службы, сообщение гарнизона с материком ограничили. Однако изолировать солдат и матросов от революционной пропаганды не удалось. Вместе с продовольствием и другими грузами в город продолжали поступать антиправительственные листовки. Но главное, что практически ничего не было сделано, чтобы улучшить условия службы нижних чинов. И в июле 1906 года Кронштадт взбунтовался вновь...

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 157 (5774) от 26.08.2016.