Выборы без сюрпризов

Иллюстрация KPG-Ivary/shutterstock.com

Сложная система

Современная политическая система в Исламской Республике Иран (ИРИ) весьма специфична. С одной стороны, там есть типичная буржуазная демократия с местными советами, мэрами, президентом, избираемым всеобщим голосованием. С другой - различные неформальные советы и сети, которые ограничивают функционирование этих более демократических институтов.

Президент в ИРИ является гарантом конституции и главой исполнительной власти. Он назначает членов правительства и координирует его работу. Однако в иранской политической системе координат не президент является главным действующим лицом. Самым влиятельным человеком в Иране, как известно, является аятолла Сайед Али Хаменеи - высший руководитель (рахбар), фактический политический и одновременно духовный лидер шиитского государства.

Деятельность же президента, правительства, равно как и законодательной ветви власти - меджлиса, в действительности ограничена сразу несколькими структурами. Такими, например, как состоящий из авторитетных религиозных деятелей и исламских правоведов совет стражей конституции (он вправе налагать вето на решение исполнительной власти ИРИ), совет экспертов (именно этому органу доверено в случае необходимости произвести выбор нового рахбара) или совет целесообразности, призванный разрешать возникающие конфликты между меджлисом и советом стражей конституции.

При всей институциональной сложности современной иранской политической системы, однако, следует иметь в виду, что уже долгие годы практически все названные выше структуры являются площадкой столкновения местных «либералов» (лучше сказать - «реформаторов») и «консерваторов». В религиозно-иранском понимании этих терминов, конечно: деятельность светских, действительно оппозиционных, политических партий в стране запрещена, антиклерикальная оппозиция подвергается систематическим репрессиям.

Безусловно, Иран ни в коем случае не может считаться по-настоящему демократическим государством. Вместе с тем, если взять регион Большого Ближнего Востока, вблизи ИРИ мы найдем немало стран, где политический плюрализм и свободы развиты заметно хуже, чем в древнем и многонациональном иранском государстве.

Кому дали «зеленый свет»

Завершившаяся голосованием 19 мая президентская кампания была живой и бойкой. Конечно, она имела свои естественные лимиты. Так, в соответствии с иранским законодательством, совет стражей конституции на основе жестких критериев допускает к выборам тех или иных кандидатов. И на сей раз из более 1600 претендентов стражи дали «зеленый свет» лишь шестерым кандидатам. При этом квалификацию не прошли даже такие проверенные деятели, как бывший президент Ирана Махмуд Ахмадинежад и один из его вице-президентов.

Но все же кампания получилась весьма задорной: с публичными дебатами в прямом телеэфире, поездками кандидатов для встреч с избирателями по стране, обклеиванием крупнейших городов ИРИ плакатами и постерами конкурентов. Реальная борьба все последние месяцы велась между основными кандидатами от двух ведущих общественно-политических лагерей. Лагерь «реформаторов» представлял действующий президент 67-летний Хасан Рухани, занимающий этот пост с 2013 года. Основой его поддержки является широкая коалиция умеренно-реформаторских сил - Список надежды, куда входит и ориентированная на президента Партия умеренности и развития. А противостоял Рухани бывший генеральный прокурор, член совета экспертов и попечитель собственности гробницы имама Резы 56-летний Сайед Ибрахим Раиси. Его поддержала широкая коалиция клерикально-консервативных кругов - Ассоциация сражающегося духовенства.

Социальной опорой реформаторского лагеря являются «новые средние слои», особенно интеллигенция и молодежь. Также на стороне Рухани выступала большая часть крупного иранского бизнеса. В свою очередь Раиси, без сомнения, пользуется поддержкой религиозных кругов. Его позиции сильны среди традиционалистски настроенного малого и среднего бизнеса.

Рухани выступает в поддержку большей открытости, расширения свободы слова и прав женщин, защищает политику диалога с Западом, ратует за обуздание коррупции, сокращение безработицы и инфляции, развитие рыночных элементов экономики. Раиси в свою очередь во время президентской кампании делал упор на защиту социальных прав «уязвимых» категорий населения, призывал вернуться к духовным истокам Исламской революции, построению новой исламской цивилизации и настаивал на проведении самостоятельной внешней политики - в первую очередь по отношению к Западу.

Победа не упала с неба

Повторная победа Рухани, что называется, не упала с неба. Если непредвзято подойти к экономическому положению современного Ирана, то нужно сказать о том, что действующему правительству Рухани удалось за четыре года его президентства добиться немалого. С 2014-го иранская экономика пребывает в состоянии роста. В прошлом году экономический рост составил 4,5% валового внутреннего продукта (ВВП), прогнозы на 2017-й примерно такие же. Три года назад инфляция в стране составляла 45%, теперь ее удалось сократить до 9% в год.

После отмены международных санкций заметно активизировалась иранская внешнеторговая политика, в ИРИ пошли иностранные инвестиции. Хотя Иран, как и другие страны Большого Ближнего Востока, продолжает сильно зависеть от «нефтянки» (около половины всех государственных доходов приходится сейчас именно на нефтяной сектор), власти немало делают для того, чтобы дифференцировать национальную экономику. Козырем Ирана является наличие достаточно сильно развитой промышленности. Реальный сектор экономики дает более трети ВВП, в промышленности заняты около 40% трудоспособного населения. Помимо «нефтянки» в Иране неплохо развиты текстильное производство, фармацевтика, цементная индустрия, строительство. На весь мир известно иранское ковроткачество. В последние годы неизменно со знаком плюс развиваются местное автомобилестроение и транспортная инфраструктура.

Экономическая политика действующего правительства привела к макроэкономической стабильности и ослаблению вмешательства государства в экономику, хотя роль государственных корпораций в Иране все еще весьма велика. Но при этом иранское общество в социальном плане остается достаточно уязвимым, «фрагментированным». Лидер действующего в подполье Национального совета сопротивления Ирана Мирьям Раджави отмечает, что «настоящими хозяевами иранского государства являются муллы, а также подконтрольные им чиновники, собственники и офицеры».

Так или иначе, но в современном Иране имеется немало социальных и экономических проблем. Национальная экономика крайне забюрократизирована и непрозрачна. Рост дефицита бюджета в последнее время приобрел хронический характер. Уровень безработицы за последние три года даже пошел вверх, составив 11% трудоспособного населения, тогда как среди молодежи постоянной работы не имеют почти 30%. Уровень доходов иранцев растет, но весьма медленно и неравномерно.

В кольце внешних проблем

Ко всем этим проблемам добавляются и трудности внешнеполитического плана. Казалось, снятие международных санкций в связи с «ядерной сделкой» летом 2015 года позволило иранским руководителям перевести дух. Однако новый президент США Дональд Трамп настроен явно антиирански. С его точки зрения, политика Ирана в регионе является деструктивной, и, кроме того, ИРИ вовсе не отказалась от планов получить ядерную бомбу. Но и иранские лидеры отвечают Вашингтону схожим образом. Даже вполне умеренный Хасан Рухани после апрельской бомбардировки сирийского военного аэродрома заявил, что «американская агрессия... усиливает региональный экстремизм и терроризм».

Многие западные обозреватели отмечают, что сегодня американская администрация озабочена планом консолидации антииранской коалиции. И, похоже, при желании такую коалицию смастерить Вашингтону будет не так уж сложно - слишком много у Тегерана недоброжелателей в зоне Ближнего и Среднего Востока. Это и Израиль, право которого на существование Исламская Республика не признает, и Саудовская Аравия, пытающаяся возглавить суннитский мир против шиитского Ирана, и Турция, с которой исторически у Ирана, еще со времен монархии, существовали значимые геополитические противоречия. То, что Иран, как ни одна другая страна, плотно втянулся в гражданскую войну в Сирии, тоже имеет немалое значение для будущей расстановки сил в регионе Большого Ближнего Востока. Понятно, что Тегеран является главным союзником властей в Дамаске. Но ясно также и то, что ряды недоброжелателей ИРИ на Ближнем Востоке от такой твердой линии поведения иранцев не уменьшились.

Несмотря на очевидное различие общественно-политических режимов России и Ирана, Москва и Тегеран по многим вопросам мировой политики имеют друг с другом достаточно сходные позиции. Борьба с международным терроризмом, в том числе с джихадизмом, ситуация в Сирии, необходимость многополярности в международных отношениях - по этим и ряду других вопросов позиции наших стран представляются достаточно приближенными.

Чтобы выжить в очень непростом и зачастую враждебном окружении, Исламская республика просто обречена на проведение многовекторной внешней политики. И этот факт нынешнее руководство Ирана очень хорошо понимает.