Китайская мечта на просторах России

Великий древний Шелковый путь вновь на слуху. Причем звучит он сегодня в самых разных комбинациях: Экономический пояс Шелкового пути, Новый Шелковый путь, Морской и даже Холодный... И дело не в терминологической путанице. Это все разные проекты, инициированные не одним Китаем. О различных «шелковых путях», а также иных интеграционных идеях, их перспективах и значении для России шла недавно речь на «круглом столе», проведенном Санкт-Петербургским региональным информационно-аналитическим центром Российского института стратегических исследований. Говоря о планах некоторых стран по экономическому перекраиванию мира, петербургские эксперты обращали особое внимание на место, которое может занять в этих проектах наш город и Северо-Западный регион.

ФОТО Tatiana53/shutterstock.com

Кто вперед?

Раньше других, в сентябре 2011 года, была озвучена американская концепция «Нового Шелкового пути» (НШП). Она предполагала инфраструктурно замкнуть Среднюю Азию на Афганистан (дорогами, путепроводами, линиями электропередачи и т. д.), оттуда маршрут, минуя Китай, должен был протянуться в Юго-Восточную Азию.

В ответ и в противовес американской интеграционной инициативе председатель КНР Си Цзиньпин в 2013 году выдвинул стратегию «Один пояс – один путь», становящуюся сейчас стержнем новой геоэкономической политики Китая. Стратегия состояла из двух проектов – континентального «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП) и «Морского Шелкового пути XXI века» (МШП).

– КНР семимильными шагами идет к построению экономического моста на самом большом континенте мира и к будущему единству Евразии, – говорит научный сотрудник СПб РИАЦ РИСИ кандидат экономических наук Анна Рыжова. – У этого «нового континента» население 3 млрд человек (более 40% населения Земли!) и астрономический потенциал роста. А поскольку формирование нового пространства ведется с опорой на ресурсы КНР, нетрудно предположить, что вся Евразия от Китая и Центральной Азии до Восточной и Западной Европы попадет под экономический контроль Поднебесной. Эксперты называют такую политику «мягкой агрессией».

Длинные маршруты

Сухопутная часть ЭПШП предполагает создание трех трансевразийских экономических коридоров. Главный – среднеазиатский. Он пройдет по китайской территории от Тихоокеанского побережья до Синьцзян-Уйгурского автономного района, а далее через Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Иран, Ирак, Сирию и Турцию, оттуда в Германию через Болгарию, Румынию и Чехию. Северный путь, предположительно, протянется из Западного Китая через Казахстан в Россию, затем в Белоруссию и далее – через Варшаву к Берлину. Предполагаемая сухопутная северная ветка должна затронуть девять субъектов РФ: Санкт-Петербург, Московскую, Владимирскую, Нижегородскую области, Чувашскую республику, Мордовию, Ульяновскую и Самарскую области, а также Республику Татарстан.

Южный морской путь подразумевает организацию океанской транспортной магистрали, которая будет начинаться в китайской провинции Фуцзянь, проходить через Малаккский пролив в индийскую Калькутту, в порт Коломбо – столицу Шри-Ланки, делать крюк в сторону Найроби (столицу африканской Кении), а затем через Аденский залив, Сомали и Йемен направляться в один из греческих портов и далее в Венецию, нидерландский Роттердам и немецкий Гамбург.

Выгодная безопасность

Выгоды Китая от реставрации и развития шелковых путей очевидны. Уже в ближайшее время он потеснит США и Турцию на рынке Европы, получит доступ к новым ресурсам и рынкам. Контроль над трансконтинентальными сухопутными маршрутами обеспечит ему энергетическую безопасность (пока что крупнейший в мире импортер энергоресурсов полностью зависит от морских поставок и находится под угрозой американского нефтяного эмбарго). Кроме того, инвестиции в новые инфраструктурные проекты имеют высокую степень окупаемости и обещают значительную долгосрочную выгоду... В целом, как заявило руководство КНР, страна готова вложить в проект до 900 млрд долларов.

Конкуренции не избежать

России шелковые пути несут и выгоды, и риски: с одной стороны, они сулят инвестиции и развитие, с другой – конкуренцию и уход стран Средней Азии из-под влияния Москвы.

– Когда после распада СССР мы ушли из Центральной Азии, КНР предприняла первую попытку интеграции – через Шанхайскую организацию сотрудничества, – поясняет Анна Рыжова. – ШОС была бы монополистом в регионе, если бы не образование Евразийского экономического союза. По негласной договоренности с Китаем Россия взяла на себя роль политического лидера в среднеазиатских республиках, а Китай – роль лидера в экономическом сотрудничестве. Он все больше втягивает эти страны в орбиту своего влияния. Мы же пока проигрываем экономическую конкуренцию.

Первое время считалось, что китайский проект Шелкового пути органично сочетается с ЕАЭС и что руководители России и Китая договорились о таком сочетании (в прошлом году даже было подписано соглашение о сотрудничестве между ЕАЭС и ЭПШП). Но очевидно также, что обострения конкуренции между двумя этими проектами не избежать. Нам предстоит поспорить в Азии за контроль над объектами и отраслями промышленности, имеющими стратегическое значение (энергетика, урановое производство, добыча редких металлов, военно-техническое сотрудничество, торговля оружием), побороться за рынки сбыта, нашему Северному морскому пути волей-неволей придется конкурировать с «Морским Шелковым путем XXI века», а Транссибу – с будущими центральноазиатскими коммуникациями.

Восток надо понимать

На первом этапе наша страна планирует выступить как организатор транзита по своей земле. Для этого ей придется усиленно строить инфраструктуру – автомагистрали, железные дороги, порты. При этом РФ очень заинтересована в том, чтобы Китай проложил большую часть Шелкового пути именно по ее территории. За это придется побороться, ведь Пекин пробует создать маршруты в Европу и в обход России.

– В последнее время в ряде наших СМИ нередко звучит тезис о неготовности российской стороны выполнить свою часть договоренностей в рамках проекта ЭПШП и о начале функционирования альтернативной, идущей мимо России, ветки, – говорит один из участников «круглого стола» Радомир Красавцев. – Переговоры с китайской стороной на официальном уровне и обсуждение с бизнесом конкретных проектов (и, в частности, петербургских) идут, но пока они малорезультативны.

Из 900 миллиардов долларов, предназначенных на строительство шелковых путей, Китай уже выдал странам-участницам и бизнесу в виде проектного финансирования и кредитов порядка 70 млрд.

Увы, российских проектов среди них нет.

– В подавляющем большинстве случаев у российской стороны отсутствуют проработанные в общепринятом смысле проекты, под которые наши предприниматели хотели бы привлечь китайские инвестиции, – объясняет причину Красавцев. – Как правило, то, что предлагается, – это идеи, дополненные цветными иллюстрациями. Сама бизнес-схема также чаще всего туманна и сводится к тезису «дайте денег». К сожалению, профессиональный перевод на переговорах с китайской стороной очень часто оставляет желать лучшего и приводит к их провалу.

И вообще вести переговоры с китайскими переговорщиками наш бизнес не умеет, считают эксперты. Для этого нужно научиться понимать Китай, восточные менталитет, логику и запастись бесконечным терпением.

Пока же, говорят политологи, наши госструктуры и бизнес действуют в восточном направлении одинаково неэффективно – и прежде всего потому, что не используют опыт и знания востоковедов. Самой яркой иллюстрацией тому может служить казус с российским павильоном на «Экспо-2010» в Шанхае. Его оформили почему-то пальмами с Незнайкой, имя которого в переводе на китайский звучало как «Низкий невежда». Эксперты говорят: с той скандальной презентации российского потенциала кардинальных перемен в нашем понимании Востока, увы, не произошло.

У дороги два начала

Двигаясь к серьезному партнерству с Китаем, российские бизнес, власть и экспертное сообщество должны выступать единым фронтом. И именно Петербург – признанный мировой центр китаеведения – может сыграть в этом наиболее значительную роль.

Интересно, что КНР выбрала столицей Экономического пояса Шелкового пути не Пекин, не Шанхай или Гонконг, а Сиань – свою историческую столицу. В российской его части лучше всего на эту роль подходит историческая столица России, рассудили в Петербурге. В сентябре 2015 года в Сиане уже побывала официальная делегация города. Был подписан рамочный документ о совместной работе.

Впрочем, кроме понимания этноцивилизационных особенностей друг друга и серьезных намерений для ее выстраивания нужен еще и хорошо отлаженный механизм.

– Должен заработать частный банк прямых инвестиций, который будет собирать частные средства под проекты, агентство по их подготовке, нужно готовить специалистов, которые бы понимали и суть ЭПШП, и правила, по которым живут и работают китайские партнеры, – говорит Радомир Красавцев.

Как бы то ни было, участие России в китайских экономических поясах и шелковых путях неизбежно. Если наша страна хочет быть одним из центров нового мирового порядка, ей придется реализовать свою схему континентальной интеграции, причем не вступая в прямое противоречие с чужими стратегиями, говорят эксперты. Сумеет ли Москва сохранить свою инициативу в интеграционном процессе или станет лишь частью китайского проекта? Пока, к сожалению, мы выступаем только соучастником, поставщиком сырья и транзитером в евразийском мегапроекте.

– Россия не должна заниматься интеграцией ради интеграции, довольствуясь ролью транзитера, – уверен политический аналитик сотрудник Института США и Канады РАН Михаил Алхименков. – Нужно создавать свои точки роста внутри страны – в Сибири, на Дальнем Востоке. Не встраиваться в проект, а создавать свою инфраструктуру с развитыми мощностями, исходя из своих потребностей.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 051 (5668) от 25.03.2016.