Демонтаж СССР: взгляд четверть века спустя

Весной 2005 г. президент Владимир Путин в Послании Федеральному собранию РФ назвал распад СССР «крупнейшей геополитической катастрофой века». Со времени этой катастрофы прошла четверть века, а ее последствия не только не залечены, а, напротив, проявляют себя со все большей силой. Не будет преувеличением сказать, что вся геополитическая ситуация в сегодняшнем мире – упомянем только горящие Ирак, Сирию, Ливию, трагедию Украины, военные учения НАТО в Прибалтике – есть прямое следствие распада Советского Союза. Распад СССР – неточный термин. Это был демонтаж, то есть рукотворный процесс. И разобраться в том, как зарождался и как был осуществлен этот демонтаж, актуальная задача. Ясность в данном вопросе поможет сохранить и укрепить единство многонациональной Российской Федерации.

ФОТО Александры Мудрац/ТАСС

Кто выиграл от смерти империи?

В 1985 г. СССР вступил в период перестройки – реформирования ранней (так называемой административно-командной) модели социализма, которая к концу ХХ века выполнила свою историческую задачу. Новые условия и достигнутый уровень развития общества требовали создания многоукладной экономики с использованием рыночных механизмов и демократизации политической системы.

Любая реформа таит в себе опасности. И совершенно неожиданно для авторов перестройки главной опасностью стали межнациональные отношения. Именно они взорвали СССР как союзное государство. И в условиях шока от этого взрыва на всем постсоветском пространстве активное меньшинство при серьезной внешней поддержке осуществило смену социально-экономического строя.

Часто можно услышать тезис о том, что СССР был империей, а все империи рано или поздно распадаются. А поскольку СССР был тоталитарной империей, постольку в период перестройки, которая сопровождалась отказом от тоталитаризма, распад империи становился неизбежным следствием демократизации.

Оставим пока в стороне тезис о неизбежности распада. Зададим другой вопрос: кто выиграл и кто проиграл вследствие этого распада? Ответ на него уже дан историей. И действительно, каким бы несовершенным ни был СССР, в рамках единого союзного государства все нации демонстрировали высокие темпы развития в сфере экономики и культуры.

А что потом? Распад СССР привел к длительным негативным процессам в социально-экономической и культурной жизни всех без исключения бывших союзных республик. Через четверть века можно однозначно сказать: народы всех республик бывшего СССР от его распада проиграли.

Это и есть тот главный урок истории, который необходимо помнить, обращаясь к трагическим событиям тех лет. Однако есть и другой урок: во всех республиках бывшего СССР наряду с проигравшим большинством было выигравшее меньшинство.

Это меньшинство и являлось главным организатором процесса демонтажа. В целом распад СССР – «национальная революция» тесно переплеталась и питалась «революцией социальной», в ходе которой активное меньшинство приватизировало богатства, созданные большинством.

Это неудивительно. Идеология национализма – самое сильное идейное оружие, способное заглушить классовые противоречия и создать иллюзию единства нации перед лицом «общего врага» в виде своего соседа.

Гласность и национальный вопрос

Острота национального вопроса была осознана обществом лишь весной – летом 1989 г. в ходе работы I Съезда народных депутатов СССР. О проблемах в этой сфере ярко и убедительно говорили на всю страну почти все представители республик. Их речи транслировались в прямом эфире.

Наиболее острыми к началу съезда были конфликт в Нагорном Карабахе и апрельская трагедия в Тбилиси.

В основе первого конфликта лежало стремление Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджана, населенной преимущественно армянами, войти в состав Армении.

Первопричиной тбилисских событий было стремление Абхазии отделиться от Грузии. В обоих случаях пролилась кровь. Далеко не все события разворачивались спонтанно. Апрельские события в Тбилиси были первым хорошо подготовленным «майданом» на территории СССР, который через кровь скомпрометировал союзную армию и союзное руководство.

Эти события наглядно вскрывали и причины обострения, и крайнюю сложность межнациональных проблем. Проблемы Карабаха и Абхазии не имели легкого решения, их корни уходили в глубь истории. Эти и другие проблемы в многонациональной стране были всегда, но в условиях СССР они так или иначе решались властью, которая создавала всем народам условия для нормальной жизни. А всякую попытку разжечь страсти и усилить национальную рознь центральная власть жестко пресекала, исходя из того, что в национальной сфере худой мир лучше доброй ссоры.

Политика гласности изменила ситуацию: пропаганда межнациональной розни шла открыто и все вековые обиды и конфликты разом были выброшены наружу. И в этой ситуации самые простые вопросы становились неразрешимыми проблемами.

«Сначала размежеваться...»

На I Съезде народных депутатов СССР сложилась так называемая Межрегиональная депутатская группа. Ее возглавляли депутаты академик Андрей Сахаров и Борис Ельцин. Напомним имена некоторых членов МДГ: Юрий Афанасьев, Гавриил Попов, Анатолий Собчак, Юрий Черниченко, Геннадий Бурбулис, Юрий Карякин, Сергей Станкевич, Тельман Гдлян.

Большая часть участников этой группы не были сторонниками разрушения СССР и выступали за его реформирование. Но были и те, кто действовал с позиций скрытого сепаратизма, преследуя при этом разные цели.

В сентябре 1989 г. МДГ официально включила в свою платформу требование подготовки нового союзного договора. Идея была подсказана депутатами из Прибалтики и принята на вооружение Сахаровым, который на ее основе начал разработку проекта новой «Конституции Союза Советских Республик Европы и Азии». Уже осенью 1989-го проект был опубликован.

Он был основан на принципе: сначала размежеваться, а потом добровольно объединиться. Проект содержал такую поразительную статью: «Национально-конституционный процесс начинается с провозглашения независимости всех национально-территориальных структурных частей СССР, образующих суверенные республики (государства)».

Далее он предусматривал заключение между всеми «национально-территориальными единицами» в рамках СССР нового союзного договора, при этом все эти «единицы» получали статус равных республик. Проект гласил: «Никаких других национально-территориальных единиц, кроме республик».

Каждая республика имела право выхода из состава Союза, могла создать республиканские вооруженные силы и собственную систему правоохранительных органов.

Республика обладала «полной экономической самостоятельностью», имела «республиканскую денежную систему наряду с союзной денежной системой»; в проекте говорилось также, что «все налоги и другие денежные поступления от предприятий и населения на территории республики поступают в бюджет республики».

Судьба РСФСР была прописана в специальной статье: «Бывшая РСФСР образует республику Россия и ряд других республик. Россия разделена на четыре экономических района – Европейская Россия, Урал, Западная Сибирь, Восточная Сибирь. Каждый экономический район имеет полную экономическую самостоятельность, а также самостоятельность в ряде других функций в соответствии со специальным протоколом». Иными словами, Российская Федерация делилась на несколько независимых государств по национальному признаку, а далее русские районы делились на экономически самостоятельные зоны по географическому признаку.

Проект содержал еще одно взрывное положение: «Основополагающим и приоритетным правом каждой нации республики является право на самоопределение». Таким образом, во всех многонациональных республиках (бывших союзных и автономных) возникала возможность дробления по национальному признаку. После самоопределения нация становилась самостоятельной национально-территориальной единицей и автоматически получала статус суверенной республики.

Комментарий к проекту

Самое поразительное, на мой взгляд, было то, что такой проект появился уже после того, как разгорелся армяно-азербайджанский конфликт по поводу Нагорного Карабаха и произошла апрельская трагедия в Тбилиси.

Уже эти конфликты показывали: любое изменение статуса любого национально-территориального образования, любая попытка поделить земли, на которых разные народы, как соседи, проживали веками и считали ее своей, будут крайне болезненными, не обойдутся без крови.

Иными словами, сам процесс первоначального размежевания порождал такие споры и конфликты, которые делали дальнейший процесс добровольного объединения практически невозможным.

Для меня до сих пор остается загадкой: понимал ли это академик Сахаров и какие цели он преследовал, выдвигая такой проект?

В 1989 г. на грани взрыва находилась ситуация в Молдавии, где часть населения западных районов республики хотели войти в состав Румынии, а жители восточных районов тяготели к России. Проблемными были ситуации в Чечено-Ингушетии, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, в состав которых входили как бы две «титульные нации» и др. Легко представить, что этот проект сулил Казахстану, где казахи составляли только треть населения.

Еще в марте 1988 года на заседании Политбюро ЦК КПСС Егор Лигачев говорил о «18 потенциальных Карабахах» и предлагал жестко давить сепаратизм, видя в нем угрозу существования СССР. Горбачев был против. Он надеялся на разум большинства людей и верил, что они вовремя остановят сепаратистов.

Проект А. Сахарова оказал серьезную идейно-психологическую поддержку всем сепаратистским силам. Идея «сначала размежеваться...», а затем заключить новый союзный договор стала популярной. А эта идея была крайне опасной.

Сам факт подготовки нового договора политически и психологически ставил под вопрос существующую Конституцию СССР. Создавалась ситуация долгих и трудных переговоров, в результате которых те или иные участники, объявив о своем полном и безусловном суверенитете, могли в итоге отказаться от подписания нового договора и объявить: старого Союза нет, а в новый мы не вошли. Потом именно так все и случилось. И решался вопрос о союзе не народной волей, а активным эгоистическим меньшинством, которое обманывало народ изощренными пропагандистскими кампаниями.

Уже в 1989 г., на фоне явного нагнетания межнациональных противоречий, такая опасность была очевидной. Именно поэтому I Съезд народных депутатов СССР отверг идею нового союзного договора и сделал ставку на подготовку новой Конституции, которая обеспечивала процесс преобразования СССР путем постепенной замены старых форм Федерации новыми, не уничтожая прежней правовой основы Союза.

Прибалтийский сепаратизм

Однако сепаратизм набирал силу. Наиболее явно это происходило в Прибалтике. Уже 16 ноября 1988 г. Верховный совет Эстонской ССР большинством голосов принял декларацию о суверенитете Эстонии.

26 мая 1989 г. Верховный Совет Литовской ССр принял декларацию о суверенитете Литвы. Латышские сепаратисты вели себя осторожнее.

Сепаратистов воодушевили процессы, которые произошли в течение второго полугодия 1989 г. в Восточной Европе. Там правящие компартии были оттеснены от власти. И Горбачев в этот процесс не вмешался и все просьбы о таком вмешательстве отверг.

Осенью 1989 г. Верховные советы Литвы и Эстонии объявили незаконным присоединение республик к СССР в 1940 г.

Горбачев стремился успокоить прибалтов и согласился на принятие закона СССР «Об экономической самостоятельности Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской ССР». В законе нашли отражение экономические принципы, заложенные в проекте конституции А. Сахарова. Например, закон предоставлял республикам право «экономического регулирования деятельности всех отраслей и субъектов хозяйства, находящихся на территории республики». Союзные министерства «передавали в ведение народа республики предприятия и хозяйственные организации со всеми основными и оборотными средствами». Однако это не помогло.

(Продолжение следует.)

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 142 (5759) от 05.08.2016.