Заявка на Арктику
Под занавес уходящего 2014-го грянула по-настоящему геополитическая новость: Дания и Гренландия подали заявку в комиссию по определению границ континентального шельфа при ООН о расширении принадлежащих им территорий морского дна за пределами двухсотмильной экономической зоны. Речь идет почти о миллионе (более 900 тысяч) квадратных километров. При этом крайняя граница оспариваемого соседями арктического дна простирается всего в 200 морских милях от побережья РФ. Датчане напирают на то, что ведущий к Северному полюсу подводный хребет Ломоносова – часть шельфа Гренландии. По мнению наших ученых, этот хребет является, напротив, продолжением Сибирской континентальной платформы, а значит, его следует отнести к территории России. О российских планах на Арктику, обоснованности притязаний и перспективах расширения границ РФ в северном направлении корреспонденту «СПб ведомостей» рассказал директор ВНИИ океангеологии, доктор геолого-минералогических наук, почетный полярник РФ Валерий КАМИНСКИЙ. Коллектив именно этого института сейчас завершает работу над российской заявкой в комиссию по морским границам.
ФОТО предоставлено ВНИИ океангеологии
– Известие о заявке датчан стало для вас неожиданностью?
– На самом деле этой темой первой занялась Россия еще в 1991 году. Свою заявку в комиссию при ООН мы ратифицировали в 1997-м, а в декабре 2001-го уже подали обоснование расширения шельфа за пределы двухсотмильной зоны – в соответствии со ст. 76 Конвенции ООН по морскому праву о делимитации (установлении границ) морских пространств. Но тогда оно основывалось на геологических материалах, собранных в 1960 – 1980-е годы. Комиссия дала нам рекомендации, связанные с доизучением и техническим исполнением материалов. К сегодняшнему дню все необходимые для обоснования работы проведены, они соответствуют заданным международным стандартам. Наша концепция заявки об определении внешней границы шельфа согласована во всех профильных министерствах и ведомствах. Подать ее в комиссию при ООН в окончательном варианте Россия планирует до 1 апреля 2015 года. Предполагается, что заявку рассмотрят на июльской сессии.
Кстати, в основу концепции заявки легла карта рельефа, составленная нашим институтом и военными гидрографами и признанная лучшей картографической продукцией на Всемирном геодезическом конгрессе в 2000 г.
– Корректировка заявки заняла 14 лет, почему так долго?
– Это же гигантский объем исследований. Сама заявка – восемь томов с описанием профилей, маршрутов, рельефов, составов грунта...
Заявляя свои права на шельф, государство должно доказать, что его территория базируется на коре континентального, а не океанического типа. Для этого был проведен большой объем геологических работ – анализ донных проб, сейсмические, магнитные, гравиметрические исследования, геоморфологические построения. За 2005 – 2014 гг. состоялось шесть крупных экспедиций на ледоколах...
Наш вывод: вся область так называемого трансарктического моста – хребет Ломоносова, поднятие Менделеева и находящаяся между ними котловина Подводников (за исключением лишь части хребта Гаккеля, который является самым северным продолжением Атлантического океана) – расположена на коре континентального типа и является непрерывным продолжением российского географического шельфа. Это территория примерно 1,2 млн квадратных километров.
– В чем разница между шельфом географическим и континентальным?
– Граница географического шельфа определяется легко – он относительно мелководен (до 500 метров) и заканчивается там, где идет свал глубин. Юридически шельф просто очерчивают 200 милями (370 км) от края принадлежащего стране берега, и все, что снаружи, оказывается под международной юрисдикцией. Граница континентального шельфа может находиться много дальше и глубже. Главное – доказать, что строение и состав земной коры здесь континентальные, не океанические.
– А что думают на этот счет наши соседи?
– Норвегия свою заявку в комиссии отстояла первой из арктических стран еще в 2009 году, прирастив на севере 235 тыс. кв. км, что примерно соответствует трем четвертям территории страны. Мы с Норвегией границу согласовали, спорных моментов никаких.
Датчане заявились только сейчас – причем с более широкими претензиями, чем мы представляли ранее. Тут наши интересы в некоторой части пересеклись, но это уже тема для двустороннего переговорного процесса самих государств.
Ведь комиссия по границам никаких геополитических решений не принимает. Анализом поданных по Арктике заявок занимаются семеро ученых, причем рассмотрение возможно только при полном отсутствии у стран-соседей территориальных споров. Так что России с Данией придется договориться. Равно как и с другими участниками процесса делимитации в Арктике.
– Какие это страны?
– Если строго руководствоваться Конвенцией ООН о морских границах, в этот процесс могут быть включены только пять приарктических государств: Россия, Дания, Норвегия, Канада и США. У нас с канадцами есть небольшие пересечения, и, скорее всего, комиссия порекомендует нам провести двусторонние переговоры. Штаты также проводят аналогичные геологические исследования со стороны Аляски, но они пока даже не ратифицировали конвенцию.
– При этом Арктику активно изучают и Германия, и Швеция, и Китай, Сингапур даже...
– Да, все хотят там работать. Пока принадлежность океанических территорий не закреплена за приарктическими странами, все, что находится за 200-мильной границей, считается международным полем, на котором может хозяйствовать всякий желающий. Но это же полный отход от принципов конвенции ООН!
Потому-то очень важно сейчас закрепить принадлежность континентального арктического шельфа к территории РФ. Австралия, к примеру, уже получила подтверждение прав на шельф вокруг своей страны – причем геологическая картина там очень похожа на нашу.
– Что же дадут экономике России эти 1,2 млн квадратных километров?
– По предварительной оценке специалистов нашего института, прирост углеводородного потенциала за счет этих территорий может составить до 10 млрд тонн в нефтяном эквиваленте (весь шельф в 200-мильной зоне это примерно 310 млрд тонн). Такой сырьевой ресурс способен обеспечить экономическую безопасность России – особенно с учетом истощения запасов в Западной Сибири, в Центральной России.
Арктика обладает колоссальным количеством твердых полезных ископаемых. Прежде всего это золото: его потенциал в шельфовых областях сопоставим с ресурсами крупных золотоносных районов континентальной части страны. Здесь также обнаружены россыпи ценных минералов: олово, платина, хромит, титан, цирконий, железо, абразивы и камнесамоцветное сырье. На шельфе – железо-марганцевые конкреции. Серьезные карбонатно-марганцевые месторождения на Новой Земле – их освоение более чем наполовину обеспечит потребности РФ в марганце. Таймыр и Кольский полуостров – платиноносные и редкоземельные металлы. Выявлены и районы, перспективные на россыпную алмазоносность...
Я бы сказал так: российская Арктика настолько богата полезными ископаемыми, что в дальнейшем без их освоения страна не сможет успешно существовать и развиваться.
– Недавно Exxon Mobile вышла из арктического проекта «Роснефти». Как санкции повлияют на наши геологоразведочные программы в этом регионе?
– Какие-то корректировки будут, но активные исследования шельфа тем не менее продолжатся. Насколько мне известно, российские компании планируют провести в 2015 году большой объем сейсмических работ. Несмотря на события последнего времени, ведущие недропользователи заявляют, что не будут снижать темпы изучения и освоения шельфа.
– А изучать еще много предстоит?
– В Баренцевом и Карском морях проведена достаточно плотная сеть сейсмических наблюдений. Основные нефтегазоносные структуры (от средней до крупнейших) там уже определены. Бассейновое моделирование показало серьезные запасы нефти и газоконденсата – до 150 млн тонн нефти в одной только структуре.
А вот сейсмическая изученность на востоке Арктики (море Лаптевых, Восточно-Сибирское и Чукотское) очень низкая. Здесь еще не закончена региональная стадия изучения, что не позволяет с высокой надежностью сделать прогноз на ресурсы.
И эту работу Россия вполне может выполнять без участия иностранных компаний. У нас есть свои геофизические предприятия, которые работают на уровне или выше многих зарубежных: «Дальморнефтегеофизика» на Сахалине, «Севморнефтегеофизика» и «Морская арктическая геологическая экспедиция» (МАГЭ) в Мурманске... Создано крупное акционерное общество, которое, по всей видимости, станет главным оператором проведения масштабных исследований, – «Росгеология».
В целом на доскональное изучение шельфа, я думаю, потребуется 12 – 15 лет. Но, чтобы четко представлять весь геологический разрез, требуется провести еще и параметрическое бурение – без него запасы мы оцениваем с достаточной осторожностью.
– Дело дорогостоящее, особенно во льдах...
– Да, здесь нужны совершенно новаторские методы бурения и добычи. Лед там намерзает до 1,5 – 1,8 м, и когда ледовые поля начинают двигаться, они могут снести любую платформу. Поэтому тут вероятно развитие системы полупогружных роботизированных систем.
Уже идет добыча на месторождении Приразломное – это первый российский опыт серьезной добычи в Арктике (до 5 млн тонн нефти в год) с полностью отечественной буровой платформы. Ее сделали в Северодвинске. На ней современное оборудование, диспетчерская служба, высокий уровень автоматизации и безопасности добычи. С этой уникальной платформы («утюг» со скатами весом сотни тысяч тонн, стоячий ледокол, который лед просто обтекает) будет выполняться наклонное бурение с дальностью до 6 – 7 км. То есть с одной точки фактически начнет осваиваться крупная нефтяная структура. Работать на такой платформе можно будет до 10 лет. Полагаю, именно Приразломная станет локомотивом, который позволит России в дальнейшем увереннее выходить на разработку месторождений нефти и газа на шельфе.
– Осваивать шельф в сегодняшних условиях России придется при помощи собственной техники?
– Остро встанет вопрос создания технологии бурения, отечественных буровых платформ. Существовавшие в советское время (их делали в Выборге) «уплыли» на Запад, новые не производились. Сейчас принимается решение о производстве их в Северодвинске.
Когда-то мы делали все – сейсмические «косы», станции, гравиметры, эхолоты... Многое потеряли в 1990-е. Когда потребовалось выходить на международный рынок, было закуплено большое количество зарубежного оборудования – требовалось соответствовать стандартам, принятым международным сообществом. Теперь курс на импортозамещение: предстоит создавать новые технологии, предприятия, которые смогут их реализовать. Беда в том, что НИОКРы в геологоразведке были практически уничтожены – отсюда и отставание. Но все же серьезных ученых у нас достаточно много. Если консолидировать все силы, включая возможности оборонной отрасли, можно сделать технологический рывок.
– В декабре в Петербурге прошел международный форум «Арктика: настоящее и будущее». Вы, как и многие ваши коллеги из 30 стран мира, выступали с докладом. Если резюмировать, каким был основной посыл ученых? Что в клубке арктических задач и проблем главное?
– Главный посыл: Россия обладает колоссальными природными ресурсами и запасами на шельфе, но требуются более активные исследования с комплексной оценкой ресурсов и подходов к ним, с расчетом рентабельности. Развитие Арктики связано не только с Северным морским путем, но и с созданием минерально-сырьевых узлов, на которых стоит базироваться, – в районе Таймыра, Тикси, Певека, Салехарда, Нарьян-Мара. Освоение Арктики означает не только добычу, но и развитие портов, энергетики, трубопроводов и дорог. Потребуются люди – думаю, с учетом добычи и инфраструктуры, речь можно вести о 3 – 5 млн новых жителей Арктики. Прежде всего нужно восстановить и развить некогда существовавшие крупные поселения, заброшенные военные аэродромы, сеть метеорологических станций...
И – важнейший тезис, с которым согласны все, – арктические программы и проекты должны проходить мощнейшую экологическую экспертизу. Сам подход к освоению Арктики должен быть очень и очень бережным. Нужны средства передвижения, которые не портят покров тундры, безотходная добыча, комплексная система защиты эксплуатационных скважин на шельфе. Все помнят беду в Мексиканском заливе, но представьте теперь разлив нефти подо льдами, вот катастрофа! Здесь нужен тройной, нет, пятикратный запас безопасности с автоматизированным полным закрытием скважины при любой нештатной ситуации. Всем этим нужно очень серьезно заниматься.
Естественно, многие государства сейчас смотрят на русскую Арктику и на арктические шельфы с интересом (если не сказать – с вожделением). Не начнем ее осваивать – тут же найдется масса «помощников».
Но тогда мы можем просто потерять принадлежащие нашей стране несметные арктические богатства.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 004 (5377) от 15.01.2015.
Комментарии