Глухонемых людей не бывает
Как человеку, который не слышит даже своего собственного голоса, научиться говорить? То, что у обычных детишек происходит естественным образом, для глухого ребенка становится трудоемкой задачей.
ФОТО из архива школы-интерната №1
«Я ничего не поняла» — такой ответ педагог с годами слышит все реже.
Русский как иностранный
— Мы учим русский язык как иностранный, — пытается подоходчивее объяснить директор школы, возглавляющая ее уже четверть века, заслуженный учитель России Наталья Крутицкая. — Объясняем, как повернуть язычок, когда воздух выпустить ртом, а когда носом, как изменять громкость речи или интонацию. Все это осваивается путем многократных повторений...
Эта школа и похожа, и не похожа на другие. Стены здесь также украшены поделками учеников, только в классах нет привычных рядов парт, столы поставлены буквой П, чтобы всем было удобно видеть учителя и друг друга. Здесь учеников не учат сидеть «рука на руку» и молчать, наоборот, это совершенно противопоказано. Все вопросы и ответы проговариваются всем классом полными предложениями: вслух и при помощи рук. Ведь помимо освоения непосредственно школьной программы каждый урок — это также урок русского устного. К счастью, в классах по шесть человек, что позволяет и ученикам, и учителю успевать и речь отработать, и предмет изучить.
— Здравствуйте, дети! — здоровается, входя в класс четвероклассников, заместитель директора Лариса Тихомирова. Здоровается громко, отчетливо выговаривая все звуки. Здесь так говорят все педагоги, что немножко странно для обычного уха: громче, и даже не медленнее, но как-то членораздельнее, чем привычно. И чем младше класс, тем отчетливее артикуляция, чтобы ученики могли «считать» речь педагога прямо с его губ.
Жестовая речь (в ней каждый жест, как иероглиф, означает целое слово) на уроках практически не используется, но руки ребят постоянно в движении. Потому что помимо жестовой существует еще дактильная речь, когда пальцами обозначаются буквы. С первого класса дети привыкают «прописывать» пальцами каждое произнесенное слово, что позволяет запоминать, как оно правильно пишется и говорится. Синхронное проговаривание и дактильная речь — основа обучения.
Речь самих ребят на самом деле звучит так, как будто они иностранцы, говорящие по-русски с акцентом. У одних он очень сильный, у других уже совсем еле заметный... Между собой им, конечно, удобнее общаться с помощью дактильной и жестовой речи, но они прикладывают огромные усилия, чтобы быть понятыми окружающими.
— Любого ребенка вне зависимости от степени потери слуха можно научить говорить, — объясняет учитель-дефектолог Вера Борисова. — Главное, чтобы он не комплексовал и чувствовал себя уверенно.
На этих занятия, которые в школьном обиходе называют «слуховая работа», не ставят оценок, не ругают и не критикуют, но хвалят за каждый самый маленький успех. И видно, что если маленькой четверокласснице Кристине понимание педагога дается еще с трудом, то восьмиклассник Александр порой начинает отвечать раньше, чем педагог заканчивает предложение, угадывая и додумывая смысл фразы на лету.
Имплантат не панацея
Так как подобных школ в Петербурге всего две, часть детей из удаленных районов с понедельника по пятницу остаются в интернате. Те, кто живет ближе, уходят домой или сразу после уроков, или вечером из группы продленного дня. Но для всех очень важно, чтобы дома с ними общались, говорили, занимались. И хорошо, если родители (а примерно 60% учеников имеют наследственную глухоту) сами закончили эту школу и могут поправлять ребенка, даже не слыша, а только видя, как он говорит. Но есть и такие семьи, где считают, что устная речь ребенку не очень-то нужна, вполне достаточно жестовой, и таким детям, конечно, «успевать» куда сложнее. Впрочем, у некоторых слышащих родителей обратная проблема. Стремясь добиться того, чтобы ребенок был говорящим, такие родители не приветствуют использование жестовой речи, сами ее изучать не стремятся, тем самым лишая себя возможности говорить с ребенком на его «родном» языке.
— Я всех родителей призываю изучать дактильную и жестовую речь, — говорит Наталья Крутицкая, сурдопедагогикой она занимается уже сорок лет. Объясняю, что через несколько лет ваш ребенок вас обгонит, он будет знать два языка — русский и русский жестовый, а вы только один. И когда, будучи подростком, он будет с друзьями общаться на жестовом языке, вам точно будет полезно понимать, о чем они говорят.
Кохлеарная имплантация, о которой сейчас идет много споров, по словам Натальи Крутицкой, «не совсем наша компетенция, это дело врачей и родителей». Но для педагогов важны ее последствия. В соседней Финляндии, когда имплантаты стали устанавливать в раннем возрасте, существенно сократилось количество учеников в школе для глухих (с ней как раз сотрудничает интернат). Но при этом она стала центром по работе с педагогами обычных школ, в которые пошли эти дети.
— Безусловно, имплантат может изменить качество жизни. Но надо понимать, что он не панацея. И ребенок тут же не становится обычным слышащим человеком, все равно потребуется огромная работа.
Нескольким школьникам уже во время обучения родители установили имплантаты. Есть пример, когда ученик перешел в школу для слабослышащих, а есть и противоположный, когда ребенок не смог освоиться и из-за испытываемых им неприятных ощущений и головных болей имплантат пришлось отключить. Несколько учеников и после удачной установки имплантатов продолжают оставаться в школе-интернате # 1: ни они, ни их родители не захотели покидать учебное заведение.
...Сейчас много говорят и пишут об инклюзивном образовании. О праве «особых» детей учиться вместе со своими сверстниками в самых обычных школах. Никто не спорит: такое право у ребенка и его родителей должно быть. Но как бы, борясь за одно, не потерять то, что уже имеем, — учебную среду, методики, педагогов? Да, слабослышащий ребенок в обычной школе, может быть, и «разговорится», но ребенок глухой, лишенный специального обучения, останется немым. Даже если 24 часа в сутки все вокруг будут только и делать, что разговаривать.
Пока существенных изменений в системе коррекционного образования в нашем городе не происходит. Разве что из названий школ исчезают слова «специальная» и «коррекционная». И хочется верить, что Петербург, исторический первопроходец в сфере образования самых различных «особых» детей, сохранит свои традиции.
Уже более 200 лет назад, в 1806 году, по повелению императрицы Марии Федоровны в Санкт-Петербурге была открыта первая в России школа для глухих детей. Сегодня в 19 классах школы-интерната № 1 обучаются 127 ребят с тяжелой потерей слуха, с ними работают 42 педагога. Занимаются ребята по обычной общеобразовательной программе, параллельно в течение всего учебного процесса осваивая устную речь. Ведь «немота» — это последствие не глухоты, а отсутствия правильного обучения.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 211 (5337) от 11.11.2014.
Комментарии