«Диагноз» после взрыва

По данным МВД, начиная с 2009 года общее число регистрируемых преступлений (включая террористические) в России снижается. Вместе с этим отмечается устойчивый рост преступлений экстремистской направленности. Напомню, таковые представляют собой «возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» - как с применением насилия, так и без оного. Каждый террорист начинал экстремистом, хотя не каждый экстремист становится террористом.

На место происшествия спецслужбы выезжают оперативно. Но лучше бы этих происшествий не допускать. ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА

С молодежью - языком дубинок

Казалось бы, любому понятно - смертельно опасную болезнь надо лечить на стадии самых ранних ее проявлений. Но почему же мы, несмотря на всю мощь нашей правоохранительной системы, то и дело ставим «диагноз» лишь после взрыва?

Как показывает статистика МВД и ФСБ, более 90% членов экстремистских организаций - молодые люди в возрасте до 30 лет. Они же составляют 80% от всех совершавших преступления экстремистской направленности. Однако за последние 20 лет государственные и общественные институты так и не смогли найти эффективные контрэкстремистские технологии в молодежной среде.

Ведь органы, отвечающие за государственную молодежную политику, в лучшем случае работают с молодежью, уже организованной в стенах школы или вуза. А вот как подойти и чем занять головы юношей и девушек из числа «улично-подъездной» и сельской молодежи, у которой не сформирована устойчивая система ценностей и низок уровень правосознания, похоже, не знают. Но именно такие молодые люди являются «кадровым резервом» экстремизма, легко откликаясь на призывы решать сложные проблемы путем насилия.

Как известно, экстремизм зарождается на основе известных мировоззренческих противоречий, являясь, по сути, продуктом сферы политической. При этом довольно странно, что эти преступления относятся к ведению МВД, которое правомерно утверждает, что политикой не занимается. Может быть, поэтому современная полиция, определенная головным органом в противодействии экстремизму, до настоящего времени не сумела наработать эффективные правоохранительные практики борьбы с ним.

В отношениях к маргинальной молодежной среде правоохранительные органы явно делают ставку на силовые методы подавления протеста. Неминуемый итог этого - дальнейшая радикализация отдельных слоев молодежи, да и общества в целом. Неудивительно - ведь, по сути, борьба идет со следствием явления, а не с его причиной. И такое противостояние, безусловно, провоцирует переход от экстремистских методов к террористическим.

Мало кто помнит, что события в Чечне 1990-х годов начались отнюдь не с политических требований, а с митингов против строительства в Гудермесе химкомбината. Поэтому необходимо в первую очередь противодействовать негативным процессам идеологическими и политическими средствами, устраняя причины возможных проблем. Но телега поставлена впереди лошади: борьбой с бандподпольем занимается ФСБ, а вопросами политического характера - МВД. Хотя все формы упреждения и скрытого влияния в зонах общественных возбуждений всегда были прерогативой спецслужб. Как и задачи внутреннего разложения источников и очагов экстремизма.

«Фейсбук» под колпаком

Между тем для внедрения в сознание наших граждан антироссийских установок сегодня применяются принципиально новые средства противоборства - информационные технологии. В результате усиливается внутреннее напряжение в обществе, развиваются разрушительные процессы в отдельных социумах. На профессиональном языке это называется «целевым формированием экстремистских настроений».

Сегодня много спорят о праве специальных служб изучать контенты в социальных сетях. Как старый жандарм, замечу: это должно быть не правом, а обязанностью. В социальных сетях можно не только услышать глас народа, но и найти то, что по сути является жемчужинами общественного мнения, зернами нужных политических решений. И если это до сих пор не делается, то грош цена специальным службам, которые по своему положению не только обязаны сканировать общественно-политическую ситуацию (выявлять, упреждать и пресекать), но и предлагать власти оперативные пути решения важных проблем, своеобразные антидоты.

Наличие оперативной техники и разнообразных научных разработок, которых сегодня просто избыток, не должно подменять аналитическую работу. Техника - это всего лишь помощница, а не основной персонаж антитеррористической деятельности. Однако анализ начинается только тогда, когда все свершилось. И оказывается, что спецслужбы все могут! Не только маршрут перемещения террориста восстанавливают, но даже его замыслы. Типа «она хотела выехать в Москву, но почему-то передумала». И личность устанавливают за пять минут. Но почему после?

И что характерно, после трагедии отдельные горе-руководители опять начинают клянчить деньги на технические средства. Есть ли в этом смысл? Товарищи! Братцы! Да есть все! Не хватает только мозгов, интуиции и креативности в работе!

Экран - трибуна для бандитов

Еще одна причина роста экстремистских проявлений - снижение порога чувствительности у людей путем систематического вдалбливания им в головы принципа силы как единственного инструмента решения правовых вопросов. До 80% эфира центральных каналов - это сериалы про ментовские, бандитские и прочие войны. Кровь с телеэкранов льется рекой, а число убитых в эфире, по моим подсчетам, превысило число жителей среднестатистического региона.

Объем таких сюжетов и публикаций по экстремистской и террористической тематике уже превысил некую «критическую массу», а отдельные отечественные СМИ утратили не только чувство политической корректности, но и здравый смысл в натуральности освещения проявлений экстремизма и терроризма.

Самое удивительное, что свой вклад в формирование подобной практики, а по сути, в пропаганду идей терроризма - запугать и подавить - вносят те, кто больше других должен быть заинтересован в предупреждении и минимизации последствий данного явления. Это пресс-службы правоохранительных органов, которые своей информационно-пропагандистской политикой внушают обществу, что преступность - нормальный информационный повод. Как следствие, большинство новостных блоков начинается исключительно с криминальных новостей. Российские общество настолько привыкло к такому положению дел, что более 50% опрошенных пользователей Интернета высказываются против возможного запрета публикации в СМИ информации о массовых убийствах.

Основной аргумент сторонников данной позиции - нельзя замалчивать явления. Нет возражений. Замалчивать не надо - но пропагандировать-то зачем? Зачем гиперболизировать преступность, предоставлять информационную трибуну бандитам, экстремистам, террористам для изложения их человеконенавистнических взглядов и самооправдания, которые в противном случае никто бы не услышал? Зачем подобными сюжетами провоцировать появление «комплекса Герострата» у террористов и экстремистов, изыскивающих пути, в их понимании, «войти в историю»?

Тенденция к гиперболизации преступности заложена и в системе отчетности пресс-служб правоохранительных органов, в которых до настоящего времени сохраняется так называемая палочная система - прирост публикаций к аналогичному периоду прошлого года. Поэтому отдельные правоохранители стремятся поразить общество своими успехами, которые практически не оказывают профилактического влияния на криминалитет, а для общества являются удручающими, так как формируют атмосферу страха и безысходности.

Преступников ловить некому

По существу, раскручивается алгоритм самоуничтожения государства: отсутствие позитивного восприятия действительности, утрата веры в справедливость, исчезновение надежды на лучшее будущее, падение доверия к власти.

Более того, своими неграмотными и неумелыми действиями власть сама формирует ресурсную базу экстремизма - агрессивно-маргинальные слои населения. Не случайно стали слишком частыми вспышки взаимного насилия на национальной почве, что в условиях неконтролируемой миграции архиопасно. Самые незначительные, на первый взгляд, конфликты на межнациональной основе часто воспринимаются обществом неадекватно. А это увеличивает пропасть недоверия и враждебности.

Закономерным итогом подобной политики является неверие в способность правоохранительных органов обуздать преступность, как и неверие самим этим органам, несмотря на проведенные реформы и переименования.

Кстати, тревога в определенной мере оправданна: все прошедшие сокращения в силовых ведомствах затронули исключительно рабочие, функциональные органы. Сегодня профессиональных кадров катастрофически не хватает. Наиболее ценные размазаны по ведомствам, как остатки каши по тарелке. Огромный балласт наполняет системы, а бюрократический планктон бьет все мыслимые рекорды. Оперсостава, реально решающего практические задачи, сегодня 10 - 15% от общей численности! Все остальное - «гарнир». И не всегда полезный для здоровья.

Надеюсь, что рано или поздно здравый смысл все же возобладает, и баланс изменится. Хотелось бы, чтобы как можно раньше. Ведь в конечном итоге цена ошибок и просчетов в этой сфере - это кровь и слезы невинных людей.

ОТ РЕДАКЦИИ. Публикуемая нами с некоторыми сокращениями статья написана несколько лет назад, но до сих пор не потеряла своей актуальности. Комментируя же недавний теракт в питерском метро, Александр Михайлов заявил, что российские спецслужбы действовали верно. Предупредить преступление им не позволила нехватка времени. Не было информации, где произойдет теракт. Он мог быть совершен на любом объекте повышенной опасности. Не было данных ни о конкретной личности террориста, ни о месте, ни о форме планируемого совершения преступления. По словам эксперта, если бы информация о готовящемся теракте была «достаточно серьезной», сотрудников Росгвардии поставили бы в «неограниченных количествах» на входах в метро у рамок металлодетекторов. Проводился бы досмотр каждого заходящего в метрополитен.

Как считает Михайлов, если злоумышленник уже совершил что-то, а на него еще не вышли, это еще не говорит о невнимательности спецслужб. По его словам, произошедшее в питерском метро носит форс-мажорный характер. Однако стоит посмотреть, какое большое количество террористических групп было выявлено и ликвидировано спецслужбами. Он предложил представить масштаб последствий, если бы двум десяткам нейтрализованных террористических групп удалось воплотить свои человеконенавистнические планы.