«Марсианские хроники»

Дмитрий ВОРОБЬЕВ пришел в Полярную морскую геологоразведочную экспедицию в 1994-м студентом геологического факультета СПбГУ. Из его выпуска в сто с лишним человек по специальности работают единицы. «А я зацепился. Может, в силу общей неприхотливости». Сейчас Дмитрий Воробьев - заместитель начальника сезонной Антарктической экспедиции по геолого-геофизическим исследованиям. Отвечает за наземные научные работы.

ФОТО из личного архива Д. Воробьева

- Первое впечатление актуально до сих пор: ты попал на Марс. Геологи работают на обнажениях - местах, свободных ото льда, а скалы Антарктиды имеют красноватый оттенок.

Обычное представление об этом материке - «белое безмолвие», но Антарктида очень разная. В горах погода, как мы говорим, «квадратная», пятнадцать на пятнадцать: летом минус 15 и ветер 15 метров в секунду. А в оазисах, свободных ото льда участках, - тихо и температура может быть плюсовой.

Если в первых экспедициях я на горах Принс-Чарльз «зарабатывал» обморожения, то на берегу надо следить, как бы не свариться: к середине дня в защитном костюме - «полный Ташкент».

Пейзаж безжизненный. От зверья опасности нет - разве что сунешь голову в пасть морскому леопарду. Пингвина, если он скользит на пузе, загребая крыльями, догонишь только бегом, но лучше этого не делать: клювом долбануть может. Вообще птиц мало - правда, некоторые забираются даже на 400 км от побережья: спасаются от поморника, который уничтожает все, что шевелится и не шевелится.

- К климату Антарктиды можно подготовиться? Потренироваться...

- В старые добрые времена перед Антарктидой нужно было поработать в Арктике. Я туда не попал, студентом проходил практику на Кольском полуострове, в северной Карелии и между Кандалакшей и Алаккуртти. В первый раз пошел в Антарктиду в 1998-м. Вообще сложнее всего там молодому спортивному здоровяку: мышцам не хватает кислорода. В Антарктиде проще адаптировались бы пьющие и курящие - у них организм привычен к кислородному голоданию. А я, тогда бодрый парень, ходил, будто по пояс в воде.

Некоторые этого эффекта не замечают, но в любом случае условия ненормальные. К тому же мощная солнечная радиация, и солнце такое, что защитные очки я не снимаю даже в пасмурную погоду.

- Каково это: идти до Антарктиды на судне два месяца?

- ...и обратно столько же. По три-четыре человека в каюте, интернет-связь исключена: есть спутниковый Интернет, но он стоит денег, так что можно отправить электронную почту, не более того. Правда, теперь у каждого ноутбук с накачанными фильмами и книгами. Но старая шутка по-прежнему справедлива: главное качество полярника - «улеживаемость». Способность пребывать в горизонтальном положении и в прострации. Но после двух месяцев такого растительного существования, ступив на берег, надо все делать очень быстро. Это требует и мозгов, и сил.

- Что делает геологическая часть экспедиции?

- Во-первых, идем по территории и наносим на карту: по такому-то азимуту 300 м - граниты, топаем дальше, еще 150 м - гнейсы и т. д. Но фиксировать на карте границы геологических тел недостаточно. Поэтому, во-вторых, нужно непрерывно смотреть под ноги и записывать увиденное. А это трудно: в Антарктиде идешь по сплошному обнажению и тонешь в избытке информации.

В маршрут обычно идут по двое. Один тащит рюкзак и помогает отбирать образцы. Второй фиксирует наблюдаемое. Периодически меняются, чтобы глаз не замылился.

Часть исследований проводим на судне по пути домой, а в Петербурге изучаем образцы под микроскопом, делаем химические анализы, проводим геохронологические исследования. Итоговая цель - понять, как эта часть света развивалась 500 млн лет назад, миллиард лет назад, полтора миллиарда.

- Какие особенности были у 62-й экспедиции?

- Первое: вообще сменился район работ. Ушли с обжитых баз, потому что уже уперлись в предел: на самолете Ан-2 (на нем выполняются аэрогеофизические работы) невозможно было вылетать на более далекие расстояния. Сейчас сместились в район станции «Мирный», в оазис Бангера, а в оазисе мы всерьез не работали почти 60 лет.

Вторая особенность: сорвались некоторые планы по обустройству полевой базы «Оазис Бангера». Ей больше 30 лет, она была законсервирована и пришла в удручающее состояние. С виду это кадры из фильма «Кин-дза-дза». Планировалось, что судно «Академик Федоров» подойдет на удаление 100 км (от базы. - Ред.). И мы доставим необходимые грузы для более комфортного обустройства. Но, в частности, из-за ледовой обстановки должны были пойти другим путем, на удаление 255 км. Оттуда тяжелые грузы и жилые дома не забросишь. Поэтому на старой базе, рассчитанной на 8 - 10 человек, пришлось потесниться. Втиснулись 14.

- А вертолет не может подбросить груз чуть подальше?

- Вертолет летит со скоростью 180 км в час, а с подвешенным грузом она падает до 70 км, при этом сжигается 800 литров топлива. Для дальнобойных операций нам бы понадобилось две дозаправки, место и время, не говоря уже о топливе. А у нас на все - месяц.

Собственно, третья особенность сезона - короткий срок работ из-за нехватки финансирования.

- Наверное, труднее геологических работ только зимовка.

- Самое удручающее в Антарктиде - чувство полной оторванности. На «нормальном» материке знаешь: если все достало, то по такому-то азимуту идешь столько-то километров - и цивилизация. А тут бежать - только до барьера. Это край, который образуется, когда лед заползает на море и обламывается. Барьер бывает высотой 5 - 50 м.

Еще лет 15 назад зимовщикам было психологически очень тяжело. Но сейчас гораздо лучше, и в первую очередь из-за развития средств коммуникации: на «Прогрессе» в кают-компании спутниковое ТВ, телефон на городские номера Питера бесплатный. Но плавный ритм жизни по-прежнему накладывает отпечаток: все зимовщики о-о-очень неторопли-и-ивые.

- В Антарктиду тянет?

- Ну пока мне и дома хорошо.