Временный жилец
Продолжая тему столетия Октябрьской революции, мы посещаем те ленинские музеи, которых ныне нет на карте нашего города. Не так давно мы заглянули в квартиру Галины Флаксерман и Николая Суханова на Карповке, где вождь проводил судьбоносное совещание ЦК партии большевиков в начале октября 1917 года (см. номер от 31 августа). Сегодня мы - в бывшей мемориальной квартире Бонч-Бруевича на Херсонской ул., 5/7, где Ленин жил первые две недели после Октябрьской революции.
Был ленинский музей - стало хранилище картин, посвященных Ленину и его соратникам. ФОТО Александра ДРОЗДОВА
Этот добротный доходный дом постройки самого начала ХХ века - недалеко от пересечения с проспектом Бакунина напротив Овсянниковского сада. На здании - мемориальная доска, посвященная Ильичу. Квартира Бонч-Бруевича - на четвертом этаже.
- Владимир Дмитриевич поселился здесь с семьей в 1909 году, - рассказывает главный хранитель музея «Смольный» Наталья Сергеевна Никонова. - Он вообще очень любил район Песков, сменил здесь несколько адресов.
Бонч-Бруевич, выходец из дворянской семьи, по профессии землемер, увлекся революционными идеями еще в конце XIX века. Кроме того, он серьезно занимался темой русского сектантства, даже участвовал в организации переселения духоборов, которых преследовали царские власти, с Кавказа, где они жили с середины XIX века, в Америку. Пытался распространять среди сектантов газету «Искра», но те как-то не проявили интереса... Между двумя революциями он руководил легальным большевистским издательством «Жизнь и знание». Его неоднократно арестовывали, но серьезным преследованиям не подвергали.
В квартиру на Херсонской Ленин пришел утром 26 октября 1917 года, после бессонной ночи в Смольном, когда был решен вопрос о власти. Бонч-Бруевич (а он в первом советском правительстве занял пост управляющего делами) подробно описывал, как они вышли из Смольного через черный ход, сели в автомобиль и приехали к нему на квартиру. До середины ноября Ленин ночевал у Бонч-Бруевича. Тот уступил Ильичу свой кабинет, а сам перебрался в гостиную.
Каждое утро отсюда вождя на автомобиле возили в Смольный. Естественно, под охраной. Посты были расставлены по всей Херсонской улице. Тем не менее однажды у Перекупного переулка машину все-таки обстреляли, но покушение не удалось...
- Среди всех мемориальных ленинских музеев этот был уникален тем, что здесь практически все предметы были подлинные, и, кроме того, они стояли точно на тех местах, где были в октябре 1917 года, - говорит Наталья Никонова. - Дело в том, что Бонч-Бруевич сам принимал непосредственное участие в создании здесь мемориальной экспозиции, передавал сюда подлинные вещи. Более того, когда в конце 1930-х годов создавался музей, Бонч-Бруевич своей рукой начертил план квартиры, указав предельно точно, где какой предмет стоял.
В архиве музея сохранилась трогательная переписка Бонч-Бруевича с музеем Ленина, датированная концом 1940-х годов - началом 1950-х годов. Она свидетельствует, что Владимир Дмитриевич, в ту пору директор Музея истории религии и атеизма Академии наук СССР в Ленинграде, жил не очень состоятельно, новую мебель не мог себе позволить. Готов был отдать в музей подлинные предметы обстановки, но все время сетовал, что сам останется ни с чем.
«Высылаю вам мой дубовый письменный стол ручной работы, с которым, откровенно скажу, мне очень жаль расставаться, потому что этот стол является подарком моей покойной жены, за которым я проработал более 30 лет всей моей литературной работы. Но раз это нужно для памяти Владимира Ильича, пусть так и будет», - читаем в одном из писем Бонч-Бруевича.
Особенно был ему дорог диван. «Я к нему очень привык, он для меня является большой вещевой памятью, ибо здесь на нем сиживали и Владимир Ильич, и Сталин, и очень многие другие наши старые товарищи... На нем ночевали целый ряд товарищей по партии, нелегальных и пр., он является тем диваном, на котором я сам спал в ночь Октябрьской революции, когда мы пришли с Владимиром Ильичом из Смольного, и именно с него-то я и видел, как Владимир Ильич сначала прилег, а потом встал, зажег лампочку и стал писать декрет о земле»...
Музей, находившийся здесь, закрылся в конце 1991 года, как и все остальные ленинские музеи. С марта 1992 года эта квартира осталась за историко-мемориальным музеем «Смольный».
- Здесь мы храним наш изобразительный фонд, - поясняет Наталья Никонова. - Он, кстати, очень интересен тем, что в нем сохранилось довольно много изображений Сталина и других руководителей той эпохи - Ворошилова, Жданова, Молотова... После развенчания культа личности, когда по музеям шла волна чисток, заведующая фондами тогдашнего музея Ленина в Ленинграде Анна Александровна Короткова, фронтовик, на свой страх и риск сложила самую интересную часть сталинского наследия в угол и задвинула его шкафами. В таком виде эти предметы пролежали почти тридцать лет, до середины 1980-х годов. Тогда их стали доставать из небытия и заново ставить на учет, поскольку по документам их просто не существовало - они были списаны...
Кухня в бывшей квартире Бонч-Бруевича используется ныне в качестве реставрационной мастерской музея. Ее хозяйка - Ольга Оборотова, за плечами которой два образования: одно академическое, другое - иконописное. За прошлый год в этой мастерской было возвращено к жизни восемь полотен. В том числе произведение неизвестного автора, запечатлевшее ходоков у Ленина. Сюжет достаточно тривиальный, но сама картина весьма любопытная - напоминает народный лубок. По неизвестным причинам она была полностью закрашена красной краской. Чтобы очистить полотно, ушло около года.
Работает Ольга Оборотова и «под заказ». К примеру, потребовалась икона Николая Чудотворца для Музея-квартиры Елизаровых на улице Ленина. В советские времена подобный экспонат там был просто немыслим. Теперь времена другие, тем более что речь идет о восстановлении исторической достоверности. По воспоминаниям, подобная икона действительно была в комнате у Марка Елизарова...
Комментарии