«Сплошное неисполнение долга»

Катастрофа произошла в октябре 1888 года на 295-м километре линии Курск - Харьков - Азов, когда царская семья возвращалась из Крыма в Петербург. Семь вагонов было разбито вдребезги, жертвами крушения стали 68 человек, из них два десятка погибли. Царь, большинство его родных и представители свиты не пострадали практически чудом.

Фото из фондов Гос. исторического музея, Москва

Очевидцы рассказывали, что когда император выбрался из разрушенного вагона-столовой на железнодорожную насыпь, он наткнулся на кусок прогнившей шпалы, который тут же передал министру путей сообщения. Вот, мол, в чем причина беды... Рассказывали также, что когда придворные сразу же после катастрофы перешептывались: «Покушение! Взрыв!», государь в сердцах бросил фразу: «Красть надо меньше...».

Впрочем, железнодорожники на следствии объясняли, что таких гнилых шпал можно было бы собрать вдоль дороги сколько угодно, поскольку как раз незадолго до трагедии старые шпалы заменяли новыми. Тем не менее в ходе расследования основной версией крушения поезда было плохое состояние пути и повышенная скорость. Однако через несколько месяцев незавершенное расследование по высочайшему повелению прекратили.

«Если характеризовать все происшествие одним словом, независимо от его исторического и нравственного значения, то можно сказать, что оно представляет сплошное неисполнение всеми своего долга», - считал Анатолий Кони, обер-прокурор Сената, который возглавил комиссию по расследованию крушения. Были уволены министры путей сообщения, главный инспектор железных дорог, инспектор императорских поездов и многие другие официальные лица.

Однако в обществе упорно ходили слухи, что причиной крушения был теракт. Якобы помощник повара императорского поезда, связанный с революционерами, заложил бомбу с часовым механизмом в вагон-столовую. Рассчитав момент взрыва ко времени завтрака царской семьи, он сошел с поезда на остановке перед взрывом и скрылся за границей.

«В октябре 1888 года по Москве разнесся слух о крушении царского поезда около станции Борки, - говорилось в рассказе Куприна «Юнкера». - Говорили смутно о злостном покушении. Москва волновалась... Повсюду служились молебны, и на всех углах ругали вслух инженеров с подрядчиками... Все эти слухи и вести проникают в училище. Юнкера сами не знают, чему верить и чему не верить. Как-то нелепо странна, как-то уродливо неправдоподобна мысль, что государю, вершинной, единственной точке той великой пирамиды, которая зовется Россией, может угрожать опасность и даже самая смерть от случайного крушения поезда. Значит, выходит, что и все существование такой необъятно большой, такой неизмеримо могучей России может зависеть от одного развинтившегося дорожного болта».

В официальной печати и в церковной традиции спасение императорской семьи называли чудом. Рассказывали, будто бы обладавший большой физической силой государь держал на своих плечах крышу вагона, пока семья и другие пострадавшие выбирались из-под обломков. Однако тот же Анатолий Кони считал эту историю выдумкой, утверждая, что многотонную крышу вагона было не под силу удержать над собой никакому богатырю, и объяснял чудесное спасение царской семьи тем, что рухнувшая крыша просто сложилась над ней «домиком».

У места крушения вскоре был устроен скит, названный Спасо-Святогорским. А станцию назвали Спасов Скит. В нескольких саженях от насыпи возвели храм. Во время Великой Отечественной войны он был взорван, а часовня повреждена. Более полувека она простояла без купола и только лет десять назад была отреставрирована. Железнодорожную станцию в советское время переименовали в Первомайскую, впоследствии ей вернули прежнее название. В 2013 году, в год 400-летия дома Романовых, близ места катастрофы установили памятник Александру III.