Голоса двора-колодца

Мне девяносто лет. Я родился и вырос на Петроградской стороне рядом с Сытным рынком. Помню далекое босоногое детство... Мать отпускает меня гулять одного. В то время на улицах было безопасно, никаких машин, кроме редких извозчиков. Голые пятки скользят по ступенькам лестницы. Летом большинство ребят ходили босиком. Удобно. Не надо обуваться, разуваться, не развяжутся шнурки...

ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА

После школы мы бежали на улицу или в тесный мощенный булыжником двор, окруженный со всех сторон жилыми корпусами, – главное место наших сборищ и игр. Но в нашем распоряжении были еще два задних двора, пустыри за домами и школьные дворы. Было где развернуться!

Мы всегда были заняты игрой, все время в движении. Прыгали на одной ноге, скакали через веревку, играли в «чижика», лапту, жмурки, ходили на ходулях. Играя в казаков и разбойников, лазали по заборам, носились по крышам, сараям, поленницам дров, подвалам. Когда вышел на экраны кинофильм «Чапаев», стали играть в красных и белых. Добровольно белыми быть никто не хотел, все хотели быть красными. Кому кем быть, кому водить в прятки или жмурки, решали с помощью считалок...

Девчонки играли в камешки, мальчишки – в ножички. Усевшись в кружок, они начинали по очереди втыкать в песок ножичек: сначала «с пальца», потом «с груди», «с подбородка»... Когда нож бросали со лба – это называлось «прическа», с ладони – «солдатик» и «обратный солдатик», и под конец – «трехкратная расписка». Потом для проигравшего рукояткой ножа в песок забивали спичку, и он должен был вытащить ее без помощи рук, зубами. Песка он наедался вдоволь.

Любимым развлечением не только мальчишек, но и девчонок была игра в фантики. А они были редкостью, ведь конфеты перепадали нам нечасто. Мы бродили по улицам и трамвайным остановкам в надежде найти фантик...

Когда я учился в четвертом классе, неожиданно, с быстротой эпидемии, по всему городу распространилась игра «маялка». Ногой надо было подкидывать небольшой свинцовый грузик, прикрепленный к тряпочке. Потом каждый принялся изобретать «маялку» согласно своей фантазии: из шелковых тряпочек, из мягкой кожи, из меха или перьев. Играли целыми днями во дворе и в школе на переменах, забросив другие игры. Появились свои чемпионы и виртуозы, которые могли «выбивать» по нескольку сотен раз. Помаяв ребят пару лет, замаяв их вусмерть, эта игра исчезла так же внезапно, как и появилась.

Устоявшееся однообразие дворовой жизни нарушалось, когда во двор заходил незнакомец. Игра сразу прекращалась, мы толпились вокруг пришедших. С раннего утра и до позднего вечера в гулких дворах-колодцах раздавались звонкие крики. Не проходило дня, чтобы двор не посетили грязные утильщики, которые молча копались в помойных ямах, выбирая банки, бутылки, тряпье. Более солидные басили: «Костей – тряпок!!! Банок – бутылок!!!».

Бросив игру, мы разбегались по квартирам к матерям за утилем. Получив от утильщика несколько копеек, бежали к старушкам-лотошницам, сидящим на ступеньках у булочных, купить конфету.

Самыми живописными фигурами были татары-халатники, скупщики старого платья, прозванные в шутку «князьями». Свой приход они возвещали возгласами: «Халат!!! Халат!!!». Редким, но таким желанным гостем нашего двора был точильщик. Зайдя во двор, он снимал с плеча деревянный станок, на валу которого было нанизано несколько наждачных кругов разного цвета. «Точить ножи, ножницы! Точить ножи, ножницы! Бритвы править! Бри-и-твы пра-а-вить!!!» – гудел его голос в тесном пространстве двора.

Совсем редко заходили лудильщики с криком: «Лудить, паять кастрюли, ведра починять!». Мастер разжигал маленький костерок и клал туда паяльник. Потом начинались чудеса, как у фокусника в цирке. Тусклые медные кастрюли и чайники в его руках начинали блестеть серебром, носики и ручки чайников и самоваров крепко вставали на свои места...

По дворам ходили нищие певцы, мужчины и женщины, пары и одиночки, с гармонями и скрипками, чаще без них, а мы, как праздника, ждали певца с шарманкой. Едва начинала звучать шарманка, двор затихал, открывались окна и в них возникали лица желающих послушать песни. Пела шарманка, звонким дождем падали на землю мелкие монеты, завернутые в бумажки, звенели о булыжник медяки без бумажек, а мы собирали монетки и ссыпали в шапку у ног певцов. Не было случая, чтобы ребята зажулили монетку.

Голоса дворов-колодцев из далекого детства до сих пор живут на дне моей памяти...

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 139 (5512) от 31.07.2015.