Сменить лицо к юбилею

Когда в 1903 году Петербург отмечал свой двухсотый день рождения, к празднованию готовились весьма основательно. Задолго до знаменательной даты городские власти сформировали специальную комиссию, отвечавшую за проведение юбилея. Столицу богато украсили, на праздник прибыли иностранные делегации.

Этот дом выгодно расположен на том отрезке улицы, где она фактически становится набережной реки Мойки. ФОТО Александра ДРОЗДОВА

Помимо временного убранства, которое после торжеств осталось бы лишь в воспоминаниях и фотографиях, город получал и более весомые подарки. Непосредственно в день рождения Петербурга, 16 мая 1903 года, были торжественно открыты одетая в гранит набережная Императора Петра Великого (Петровской она стала в 1930-х годах) перед домиком Петра и Троицкий мост. На следующий день рядом было освящено место для постройки городского училищного дома имени Петра Великого.

Были в тот юбилейный год и локальные проекты, непосредственно не вошедшие в череду торжеств. Один из них - конкурс на изменение лицевого фасада принадлежавшего городу дома на Большой Морской ул., 63 (по терминологии того времени - городского дома). Здесь трудились муниципальные канцелярские работники, размещалось полицейское управление, квартировали некоторые городские служащие.

Здание приобрело свой окончательный облик к 1860 году, когда архитектор Николай Гребенка перестроил и расширил находившийся здесь Съезжий дом 1-й Адмиралтейской части. Вероятно, спустя почти полвека старинное здание стало тесновато для городских служб, да и нелишним было продемонстрировать общественности, что городской думе не чужды новые художественные веяния.

Условия конкурса предписывали изменить фасад «на более художественный», при этом требовалось «не допускать изменения осей и размеров окон в существующих этажах». Соображения экономии играли немалую роль: на все переделки город готов был выделить не более шести тысяч рублей (эта сумма равнялась зарплате дипломированного архитектора за три года). Срок представления работ был ограничен последним днем марта 1903 года.

Зодчие отозвались и прислали 37 проектов, которые выставили на обозрение в зале городской думы. Они подавались, согласно конкурсным правилам, инкогнито, под девизами, некоторые из которых в той или иной степени отражали «юбилейную горячку», царившую в городе: «1903», «Памяти державного основателя С.-Петербурга».

Стилистика отличалась разнообразием. Члены жюри представили статистику: один проект в русском стиле, семь - «в формах, подражающих стилям Возрождения», десять - тоже в духе Возрождения, но «с некоторой примесью новых форм», девятнадцать - «в формах нового направления», то есть набиравшего силу модерна.

Не всем участникам конкурса удалось убедительно презентовать свои идеи, навеянные модерном. Так, в одном из проектов лейтмотивом была выбрана излюбленная новым стилем цветочная тема. Однако судейское жюри было разочаровано: «задача эта оказалась не под силу автору, и не только отдельные формы, но и общее впечатление получилось очень неудачное, а в особенности неподходящее по характеру для городского дома», требующего большей архитектурной сдержанности.

Другой проект, исполненный «умелой рукой», показался экспертам слишком экспрессивным: «обилие всевозможных масок, которыми автор щедро распестрил фасад», а также «вычурная форма» обработки выступа - неудачное решение. Еще один проект и вовсе навеял мрачные мысли своим «надгробным характером».

В итоге первую премию получил малоизвестный тогда еще архитектор Владимир Покровский, впоследствии - академик архитектуры. Второе место досталось Александру Лишневскому, представившему проект в стиле модерн под девизом «По новому пути». Третью премию получил Лев Ильин, впоследствии известный зодчий-градостроитель, один из организаторов Музея старого Петербурга. Он предложил перелицевать фасад дома на Большой Морской в духе уходящего в прошлое русского стиля, и судьи признали это решение удачным.

Итоги конкурса подвели, полагающиеся премии выплатили, однако до задуманного изменения фасада руки так и не дошли. Что тому причиной - юбилейные траты, куда не вписался относительно скромный проект городского дома на излучине Мойки, или какие-то иные соображения - остается загадкой. Как бы то ни было, но в результате дом по сей день сохраняет облик, приданный ему в середине XIX века.