«Медовые дни свободы»

Как жили, о чем думали самые обычные люди в роковом 1917 году? Один из самых ярких источников, который дает ответ на этот вопрос, - газеты того времени. Заведующая научно-экспозиционным отделом государственного историко-мемориального музея «Смольный» Ольга ФЕДОРОВА проанализировала несколько популярных ежедневных изданий того времени - «Маленькую газету», «Вечернюю газету», «Биржевые ведомости». И нашла немало интересных подробностей и нюансов.

Демонстрация в Петрограде 1 марта 1917 года. Жители столицы радостно приветствовали «новую эру свободной России». Репродукция. Фото ТАСС

- Ольга Константиновна, что вас лично больше потрясло?

- Когда читаешь эти газеты, кажется, что ты умнее тех, кто писал все это сто лет назад. Ведь ты же знаешь, что потом случилось! И все время задаешь себе вопрос: ну как же люди тогда не видели таких простых и очевидных вещей, которые нам понятны сегодня?..

Что касается событий февраля-марта 1917 года, то меня особенно поразило всеобщее единодушие - полная поддержка революции. Судя по газетам, падение монархии приветствовали все - и военные, и интеллигенты, и приказчики, и даже аристократы. Ни одного голоса сомнения или возражения!

В марте 1917 года в газетах публиковались стихи одиозного лидера думских крайних правых - монархиста Владимира Пуришкевича: «В ногу, ребята, идите // В эти великие дни. // Только при вашей защите // Вспыхнут победы огни». И в этом Пуришкевич был не одинок: многие искренне приветствовали революцию, считая, что она поможет победно завершить войну.

И ведь никто не заставлял Пуришкевича писать слова про «великие дни». А назывались его стихи «Приказ № 2» - в противовес приказу № 1 Петроградского совета. Он лишал офицеров дисциплинарной власти над солдатами и, по сути, положил начало развалу армии.

- Если судить по газетам, то, наверное, хорошо видно: несмотря на революционные события, жизнь продолжалась своим чередом...

- Да, конечно. Почти та же, что и прежде, реклама, криминал, бытовые подробности. В марте 1917 года отмечается такое новое явление, которого раньше не было: солдаты просят у барышень мелочь на табак. Девушки пугаются...

Что еще интересно: газеты были не лишены публицистических штампов. В «Маленькой газете» встречаю: «друзья и враги народа», «красные стяги», «кровавые троны». Таврический дворец - «храм революции».

Очень много публиковалось разоблачений про Романовых. Например, о том, что они нечистокровные русские и в Николае II - всего одна сто двадцать восьмая русской крови. Великий князь Кирилл Владимирович сообщал корреспонденту: мол, все родственники предупреждали царя, чем все может закончиться, а тот ничего не слушал и полагался во всем только на свою жену Александру Федоровну, которая буквально захватила власть. А не шпионка ли она?

Встречаются частые намеки на пьянство царя... Разоблачения Распутина - тоже буквально в каждой газете. Рассказы о том, как вскрыли его могилу, сожгли его тело, прах развеяли...

- То есть публику все время кормили подобной чернухой...

- Да, причем видно, что людям это нравилось. Ярким контрастом могут служить стихи и статьи поэта-символиста Федора Сологуба, публиковавшиеся в газете «Биржевые ведомости» в марте 1917 года. Все они посвящены революционным событиям в Петрограде. Впоследствии они никогда в полном объеме не печатались. И если нам знакома революция по «Несвоевременным мыслям» Максима Горького, «Окаянным дням» Ивана Бунина, то произведения Федора Сологуба неизвестны широкой публике. Да, его стихи и статьи в газетах написаны на скорую руку, шероховатые, иногда торопливые, порой неотточенные. Но это был его порыв души. Он и прежде сотрудничал с «Биржевыми ведомостями», и в дни революции эта газета стала его поэтической площадкой.

К примеру, в статье, напечатанной 5 марта, такие строки: «Это не революция, это светлое преображение, величайшее из земных чудес... Впечатление такое, как будто с дерева времен свалился спелый плод... Не видно никого, хотя бы в робких беседах защищающего старый строй. Ах, это злое всем наскучило».

Подобные слова Сологуба тем более необычны, что практически все его творчество пессимистическое, его даже называли «певцом смерти». Самый его знаменитый роман «Мелкий бес» тоже проникнут тяжелыми настроениями. Но после Февральской революции поэт проявил совершенно не свойственный ему оптимизм.

Он воспринимал Февральскую революцию как некое религиозное действие. «Восторгом святого восстанья // Опять зажигается мир. // Обещан за пламя страданья // Народу торжественный пир». Похороны на Марсовом поле - как принесение сакральной жертвы. «На жертвах, на крови воздвигается величественное здание нашей свободы».

- Что было главным для Сологуба в тех днях?

- Поэт отмечал «относительно малое» число жертв этой революции - по сравнению с подобными событиями на Западе. «Мирный незлобный характер - может быть, это чисто русская, славянская революция».

«Россия нашла в себе достаточно государственной устойчивости, чтобы избежать разрушения», - замечал Сологуб. Он описывал феномен, как в марте 1917-го общество на короткий период объединилось. Господствовало настроение, что теперь все плохое в прошлом и впереди - светлая жизнь, свободная, счастливая, без несправедливостей. Такова была революционная эйфория, свойственная всем подобным событиям. И все это отразилось в его стихах.

Он восторгался, что настала долгожданная свобода, имея в виду религиозное и национальное равноправие. Насущные государственные вопросы обустройства жизни поэта не особенно заботили. Он как будто бы не видел тех опасностей, которые несла революция... При этом Сологуб вовсе не был похож на человека недалекого или идеалиста, ничего не понимавшего в жизни.

Меня поразила его оценка прошлого - в частности, Николая II. «Воцарился злой и маленький. // Он душил, губил и жег, // Но раскрылся цветик аленький, // Тихий. Зыбкий огонек». Это строчки, опубликованные 10 марта 1917 года...

Интересны описания погоды в стихах и статьях Сологуба - голубое небо и белый снег. Мол, даже природа радуется победе революции! На фотографиях того времени - серое небо и грязный снег.

«Я рад, что нашему милому Петрограду удалось явить миру всю сдержанную целомудренную красоту и всю торжественность своего старого облика, - отмечал Сологуб. - Надеюсь, что отныне смолкнут все обвинения Петрограда в бюрократизме и апатичности».

«Медовыми днями свободы» называл поэт те мартовские дни 1917 года. Но уже очень скоро у него появляются нотки сомнения, разочарования и пессимизма. Недаром уже вскоре он надолго замолчал. Думаю, что у него поубавилось оптимизма, а заказные статьи он не хотел писать. Пророческими были его слова: «И долго не будет нам покоя и отдыха, в буйный век вступили мы, к трудам и заботам принуждают нас торжественные и роковые дни, первые дни нашей свободы».