Светлана Викторовна Друговейко-Должанская

ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА

Пространство вариантов

Член не только Орфографической комиссии РАН, но и Совета по русскому языку при президенте РФ, научный руководитель одного известного в стране филологического портала и научный консультант другого, член экспертного совета международной образовательной акции «Тотальный диктант»... Наша гостья знает о русском языке если не все, то очень многое.

– Светлана Викторовна, так все-таки какая из должностей для вас важнее всего?

– Мне кажется, самая главная должность – преподаватель филологического факультета Университета, где я работаю с 1982 года, когда очень удачно не поступила на дневное отделение и меня взяли лаборантом на кафедру русского языка. Это пример того, как любая неудача может обернуться невероятной удачей. Я поступала, будучи уверена, что стану заниматься литературоведением. Но меня мгновенно увлекла лингвистика, я поняла, что это наука: у нее есть методика доказательств. Ведь если литературоведение занимается тем, что хотел сказать писатель, то лингвистика – тем, что он собственно сказал. Моя дипломная работа была связана со стилистическими новациями Кирилла Туровского. Это XII век. Так что можно сказать, что стилистикой литературного языка я занималась с самых младых ногтей, да и сегодня ею же занимаюсь – правда, уже на современном материале.

Но мне очень понравилось, как недавно в Финляндии, где я читала лекции, представлявший меня коллега, перечисляя какие-то мои регалии, сказал: «Но все-таки самая главная должность Светланы Викторовны – научный руководитель портала Gramma.ru».

– За 15 лет в архиве портала накопилось 10 589 вопросов о русском языке с ответами. Вы отметили юбилей публикацией в социальной сети подборки поступивших к вам смешных вопросов, но ведь было много и серьезных, требующих разнообразных знаний, размышлений, времени, в конце концов...

– Это малая часть вопросов, на которые мы ответили. К сожалению, до архива руки не доходят, поскольку нас, в сущности, всего трое. В реальности ответов, я думаю, тысяч сорок. Каждый день мы получаем около десятка вопросов. Это примерно втрое меньше, чем на «Грамоте.Ру», где я состою научным консультантом, но за годы параллельного существования наши пользователи очень сильно разделились. Нам перестали задавать вопросы типа «Как расставить знаки препинания в этом предложении?», которыми «Грамоту» заваливают. Нам задают вопросы по большей части профессиональные. Наши пользователи – это редакторы, корректоры, это и учителя школ, и преподаватели вузов, и научные работники. Безусловное преимущество «Грамоты» помимо прочих то, что работники их справочной службы занимаются этим постоянно. А мы в свободное от основных занятий время.

– То есть вопрос пришел, а вы на лекции, или в театре, или в командировке – что тогда?

– Мы для себя выработали правило: не более трех дней на ответ. Но все-таки бывают вопросы довольно сложные – чтобы ответить, нужно и в библиотеку сходить, и подумать. Поэтому не всегда все бывает быстро. Вопросы, которые задают нам, требуют не только поиска информации – это как раз не так трудно и интересно, – но заставляют задуматься над болевыми точками нормы, особенно правописной. Над тем, например, как надписывать конверт, нужно ли двоеточие после слова «телефон» перед номером...

– Нужно?

– Скорее нет. Ведь двоеточие – знак перечисления, предполагающий, что последует ряд наименований.

У нас в Университете есть проект, который называется «Один речевой день». Состоит он в том, что информантам, очень разным по возрасту, уровню образования и условиям социальной жизни, на день вешают прибор, который записывает все, что они говорят. И потом лингвисты эти записи расшифровывают и анализируют – чтобы вычислить, например, средний лексический запас, частотность употребления тех или иных слов, грамматических вариантов или ударений. И таких проектов множество. По мере накопления подобных статистических данных что-то в языковых нормах может быть скорректировано.

– Кто устанавливает норму? Это прерогатива Орфографической комиссии, членом которой вы являетесь?

– Орфографическая комиссия, к сожалению, собирается очень редко. Последний раз это было три года назад, когда обсуждали изменения к Академическому орфографическому словарю под редакцией В. В. Лопатина. Он и его команда составили список слов, которые предлагали туда внести, и мы обсуждали как сам список, так и выбор написаний. Но, конечно, главная проблема, стоящая перед Орфографической комиссией, – корректировка правил правописания. К сожалению, пока нет людей, которые были бы готовы этим заняться.

– А почему такая корректировка – актуальная проблема? Чем плохи действующие правила?

– Правила орфографии и пунктуации, которые являются для нас законом, были созданы в 1956 году. Понятно, что в языке произошло за это время очень много изменений, что порождает много проблем. Например, как должна происходить адаптация новых заимствований – таких, как «хэппенинг» или «хэппи-энд». Для этого нет правил. Серьезной корректировки требует и раздел пунктуации. Если орфография по природе своей безвариантна, то пунктуация вариативна. Классический пример: «Казнить нельзя помиловать». От постановки запятой принципиально меняется смысл. Мне кажется, что правила пунктуации должны быть разделены на абсолютно обязательные и допускающие вариативность. На «Тотальном диктанте» прошлого года в одном из предложений было более пятидесяти вариантов расстановки знаков препинания. И все эти варианты не выходили за рамки правил. А в школе как быть?

– А на ЕГЭ как?

– С «Тотального диктанта» многие пришли разочарованными: как так – у меня высшее гуманитарное образование или я школу с медалью окончил, а мне поставили «два» или «три». Да смысл диктанта был как раз в том, чтобы показать, что школьная «пятерка» еще не означает знания обо всем разнообразии способов оформления мысли, которое предоставляет нам русская пунктуация. Мне кажется, что серьезная корректировка этого раздела правил неизбежна.

– В какой момент изменения, которые нас раздражают (вспомните недавний скандал с петицией, требующей отмены склонения Купчина и Колпина), становятся (если, конечно, становятся) новой языковой нормой?

– Это происходит очень нескоро. Был такой не лингвист даже, а журналист начала XХ века Александр Горнфельд. И вот, выступая на каком-то учительском съезде, он произнес потрясающую речь, касающуюся изменений в языке. Он говорил о том, что слово «открытка» поначалу казалось ему препротивным порождением бойкого одесского наречия... Сейчас спроси любого из моих студентов – никто и не знает, что слово «открытка» лет сто назад стало разговорной заменой сочетания «открытое письмо». Так вот, завершил эту речь Горнфельд очень симпатичным пассажем: когда мы оцениваем какое-либо новое языковое явление, то неизбежно колеблемся между ощущением, что оно отвратительно, и сознанием, что оно неотвратимо.

– Между зонами отвратительного и неотвратимого есть пространство вариантов, пространство допустимого – пространство редактуры, еще одного вашего занятия. Расскажите, пожалуйста, о курсе «Филологические основы редактирования и критики».

– Это магистерская программа, которая существует уже давно на филфаке СПбГУ. На нее принимают десять человек каждый год. И меня очень радует, что туда поступают не только выпускники нашего Университета, но и многих других: РГГУ, Уральского университета, Нижегородского... А особенно радует, когда к нам поступают выпускники технических вузов. У меня были магистранты, закончившие Политехнический университет, ЛИТМО... И то, что этим людям удается сдать весьма сложный вступительный экзамен, показывает, насколько они высоко мотивированы к занятиям такой трудной и неблагодарной деятельностью, как работа редактора. Ведь все мы знаем, что, когда редактор хорошо работает, его работа не видна и все аплодисменты достаются автору. А если что-то не так, редактор виноват.

– А что надо уметь будущему редактору? Чему вы их учите?

– Я сразу объясняю, что сначала мы будем говорить о норме: о лексической норме, об орфографической норме – то есть о стандарте. Стандарт – это не хорошо и не плохо – это то, как принято. Лев Владимирович Щерба говорил, что понять всю прелесть обоснованных отступлений от нормы может только тот, кто прекрасно эту норму знает. Потому, начав с нормы, дальше мы будем говорить об отступлениях от нормы и учиться понимать, когда эти отступления – ошибка, а когда – средство художественной выразительности. Для редактора самое главное это. Иначе он начнет исправлять любые отклонения от стандарта. А главное свойство редактора – это трепетность в отношении к авторскому слову.

– «Литературная матрица: Учебник, написанный писателями» – проект, редактором вы были. Он как-то связан с этим курсом?

– Он связан с ним напрямую. Автор этой идеи Вадим Левенталь – мой бывший студент, выпускник как раз этой программы. Он, уже будучи редактором издательства, сказал, что если я возьмусь этот необычный учебник редактировать, то они возьмутся его делать. Это была безумно интересная работа, чрезвычайно важная для меня, многому научившая.

– «Матрица» была проектом нашумевшим, скандальным, открывшим много неожиданного и читателям, и вам. Идеи, возникшие в ходе этой работы, как-то продолжаются?

– Да, конечно. То, что мне случилось быть членом рабочей группы по разработке концепции филологического образования при председателе Государственной думы С. Е. Нарышкине, конечно, связано и с «Матрицей». За время работы над этим учебником, а потом его многочисленных обсуждений я хорошо поняла, как необходим молодым, в том числе старшеклассникам, свежий взгляд на классические произведения. Это то, на что они откликаются с гораздо большим интересом. Уроки «Матрицы» повлияли и на ту работу, которая сейчас заканчивается в нашем Университете. Это линейка учебников по русскому языку с 5-го по 11-й класс, которую мы написали для издательства «Просвещение». Будем надеяться, что скоро редактура будет закончена и наши учебники выйдут как базовые для российских школ.

– Как в этих учебниках новое в языке будет связано с историей, с каноном?

– Мы пытались в качестве упражнений ввести новый, свежий литературный материал. Ни для кого не секрет, что для отработки расстановки знаков препинания при однородных членах очень удобно процитировать пушкинское: «Она была нетороплива, не холодна, не говорлива...»

А мы постарались взять совершенно новые, современные тексты, чтобы познакомить школьников и с этими авторами, и с этими текстами. К тому же этот учебник построен по совершенно другому принципу. Там в каждом классе вся языковая система рассматривается сквозь призму, как мы ее условно назвали, метафоры. В одном классе это «Язык как система», и мы постарались сделать так, чтобы даже визуальная сторона учебника эту метафору развивала, чтобы были там графики, схемы, кроссворды – все, что демонстрирует системные связи языка. В другом классе это «Язык и его история», и мы, говоря о правописании приставок или о причастии как грамматической категории, все время рассказываем и показываем, какие исторические изменения языка привели к сложению современных норм и правил.

– Вы только что вернулись со съезда «Общества русской словесности». Что вас там заинтересовало? Какие новые идеи появились?

– Этот съезд сформировал список предложений к разного рода властям по поводу того, что нужно изменить, чтобы не потерять накопленные веками сокровища русской словесности. Например, говорилось о том, что совершенно необходимо в ЕГЭ по русскому языку и литературе ввести устную часть, потому что для наших детей самое трудное – это говорить. Мы так привыкли общаться дистанционно, посредством всяких чатов, форумов и прочих фейсбуков, что произнести связную речь из нескольких предложений для многих уже непосильная задача.

Отчасти с этим было связано и блестящее выступление поэта и редактора Максима Амелина о том, что совершенно необходимо ввести в наших вузах, как это бывает в американских университетах, такую штатную единицу, как писатель. В американских университетах они ведут курсы креативного письма. И на эти курсы записываются вовсе не те люди, которые мечтают сочинять художественные тексты, а те, кто понимает, что им придется по роду своей деятельности составлять устный или письменный текст – пусть юридический, политический, научный. И им нужны знания о законах текстосложения. Эти знания нужны всем. Важно только, чтобы мы все это понимали.

Подготовила Марина СМУСИНА

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 122 (5739) от 08.07.2016.