Гость редакции - Алексей КАРАБАНОВ

ФОТО Сергея ВДОВИНА/ИНТЕРПРЕСС

Когда оркестр
кричит «Ура»

Для Алексея Карабанова Петербург - родной город. Но сегодня он житель Первопрестольной. На берега Невы он приехал с коллективом Центрального концертного образцового оркестра им. Н. А. Римского-Корсакова ВМФ, руководителем которого является, на фестиваль «Адмиралтейская музыка». Приехал, чтобы 10 декабря представить петербуржцам в Большом зале Филармонии кантату «Кармина Бурана» Карла Орфа для солистов, хора и духового оркестра.

- Алексей Алексеевич, мы привыкли слышать в исполнении военного оркестра марши, музыку к военным песням. «Кармина Бурана» - очень своеобразное произведение, написанное по мотивам средневековых стихотворений. Как вы решились сделать ее версию для духового оркестра?

- У нас концертный оркестр, мы исполняем самую разную музыку. Недавно, например, исполнили кантату Сергея Танеева «Иоанн Дамаскин» и кантату П. И. Чайковского «Москва» вместе с хором Московского государственного университета, исполняли концертную версию «Кармен» Бизе с оперными солистами. Это сотрудничество с хоровыми коллективами и оперными солистами оказалось успешным. А в Петербурге нам еще предложили посотрудничать с хором Санкт-Петербургского государственного университета под руководством Эдуарда Кротмана, знаменитым хором мальчиков хорового училища имени Глинки под руководством Владимира Беглецова - сводный хор более полутораста человек! Материал очень интересный, сложный, требует универсального музыкального профессионализма, но и солисты у нас чрезвычайно талантливые: баритон Герард Карпенко, тенор Дмитрий Хромов, сопрано Наталья Шмитт.

- «Кармина Бурана» - произведение трагическое, тревожное. В вашей версии для военного оркестра не будет струнной группы. Звучание, наверное, непривычное?

- Фокусы оркестровки безграничны, я постарался сделать такую версию, чтобы музыкальные краски не потерялись, сохранилась гармония звучания. Более того, открылись новые грани этой кантаты. И не только благодаря духовому оркестру, но и благодаря молодежным хорам. «Кармина Бурана» была написана Орфом по «Бойернским песням» - это поэзия вагантов, странствующих студентов. 24 стиха, которые выбрал Орф, обрамляет известная тема - «О фортуна». Это действительно трагическая и тревожная часть кантаты. Но, мне кажется, это своеобразная «маскировка»: ведь внутри кантаты звучат темы весны, молодости, радости, любви! Вот, по-моему, главный посыл «Кармины Бурана». 24-й, предпоследний, стих кантаты «Елена и Бланцифор» - это настоящий гимн любви. Мне кажется, если бы Орф завершил кантату этой песней, сама идея стала бы другой: человек силой любви может преодолеть власть судьбы и повернуть колесо фортуны. Чем больше я слушаю «Кармину Бурана» в исполнении молодых артистов хора и солистов, тем больше жизнеутверждающих, радостных мотивов я там слышу. Даже в той части кантаты, «В таверне», где вагант по-студенчески иронично и весело рассказывает о том, что все в конце-то концов пьют вино - и студенты, и декан, и даже ректор! Хорошо еще что кантата написана и исполняется по-латыни и на верхненемецком и слова трудны для непосредственного восприятия...

- Как студентам хора удалось справиться с латынью и редким диалектом немецкого?

- У хора Санкт-Петербургского университета блестящее произношение не только благодаря музыкальному слуху, но и потому, что в хоре много студентов-филологов. Они поют с настоящим пониманием текста. Все это вместе создает особую энергетику, особую ауру. Конечно, и от публики тоже многое зависит: любое исполнение, а особенно такого сложного произведения, - это обмен энергиями исполнителей и слушателей. А слушатель везде разный. Я вспоминаю наши концерты в Германии - было такое ощущение, что публика не просто слушает, но дышит вместе с оркестром. Петербургская публика в Филармонии, может быть, сдержаннее, но тоже очень чуткая и отзывчивая на музыку.

- Скучаете по родному городу?

- Скучаю, но служба есть служба... Я - трудовой мигрант. Возможностей, конечно, у московского коллектива больше: огромный оркестр, солисты. У нас в репертуаре и военные песни, и флотские, и песни о море, и классика советского времени. Очень популярна программа, посвященная музыке Исаака Дунаевского. Его имя в последнее время несколько подзабыли, но музыка песен, оперетт, кинофильмов пользуется фантастическим спросом!

- Ваш коллектив с 1994 года носит имя Н. А. Римского-Корсакова. Как это сказывается на репертуаре?

- У нас всегда в программах были произведения Римского-Корсакова, но в последние годы их стало больше. Испанское каприччо и симфоническая сюита «Шехеразада» - наши хиты. А в прошлом году «Шехеразаду» мы исполняли на Крымском Валу в рамках выставки Айвазовского, так что были окружены со всех сторон морской стихией. И перед концертом музыканты могли вдохновиться его работами. Кстати, нам рассказали, что и сам Айвазовский прекрасно играл на скрипке: как-то, встретившись с Глинкой, наиграл ему восточные мелодии, по мотивам которых композитор и сочинил музыку для танцев во дворце Черномора для оперы «Руслан и Людмила». Мы также исполняем музыку этого балетного дивертисмента из оперы Глинки. В репертуаре нашего военного оркестра очень много классики: Глинка, Римский-Корсаков, Чайковский, Танеев, Глазунов, Стравинский...

- Вы как-то сказали, что сегодня военные оркестры - это посланники мира...

- В XVIII - XIX столетиях военный оркестр в первую очередь вдохновлял полки и шел рядом с ними в бою. На форме музыкантов были специальные знаки отличия, чтобы противник не стрелял в оркестрантов: ведь музыканта в военный оркестр подготовить было труднее и дороже, чем, например, гренадера. Был случай при Николае I: во время Русско-турецкой войны лейб-гвардии егерский полк участвовал в одной из баталий вместе с оркестром. Турки в отличие от европейцев стреляли и по музыкантам. Многих ранило и убило, оркестр замолк... Через некоторое время уцелевшие оркестранты, начав играть, пошли за полком. Второе ядро попало в них. И после гибели товарищей оставшиеся музыканты, ненадолго замолчав, продолжили играть. Исполняя марш лейб-гвардии егерского полка, оркестр дважды кричит «Ура!» в память об этом подвиге.

Однако уже в Крымской войне оркестры не участвовали в битвах, стали оркестрами «нон-комбатан». Теперь они вдохновляют воинов, участвуют в концертах, парадах, создают патриотическое настроение на мероприятиях. А сегодня еще и участвуют в фестивалях - таком, как «Адмиралтейская музыка», и, конечно, в фестивале «Спасская башня». Здесь наши оркестры и служат проводниками мира, демонстрируя не милитаризм, а силу искусства.

- В оркестрах разных стран много музыкантов-женщин: они играют на ударных, духовых инструментах... А в наших военных оркестрах только мужчины?

- Гендерное разделение в военном оркестре, к счастью, давно отменили: и в армии служат женщины, и в нашем оркестре играют - на флейтах, на кларнете, на гобое, даже на валторне! В зарубежных оркестрах есть и женщины-тромбонистки, и даже те, кто играет на тубе.

- Фестиваль «Адмиралтейская музыка» в свое время организовали вы. Что в нем изменилось после вашего отъезда в Москву?

- Теперь фестиваль живет на два города - концерты проходят и в Москве, и в Петербурге. Самые знаковые программы повторяются. В этом году «Кармина Бурана», а в начале следующего года - большой «Штраус-концерт», который пройдет сначала в Москве, а 1 февраля - в Петербурге. Там будет и музыка Чайковского - вариации рококо для виолончели в сопровождении духового оркестра ВМФ России. Виолончель непосредственно связана с Военно-морским флотом, но об этом я расскажу ближе к концерту. Оставим интригу...

- В последнее время очень часты эксперименты с необычными сочетаниями инструментов, жанров, разновидностей оркестров - например, народных инструментов и симфонического...

- Думаю, это зов времени. Сегодня слушатель имеет легкий доступ к любым ресурсам, в том числе и музыкальным, и самым лучшим. Поэтому все слышал, все знает, во всем разбирается. Надел наушники - и ты в Сиднейском концертном зале. Но разницу между живой музыкой и электронным воспроизведением, аудиозаписью он чувствует все меньше. Сегодня музыканты должны соответствовать слушателю: обязаны всегда быть на высоте и в то же время искать новое - то, что может привлечь слушателя, удивить и удержать его в зале. И тогда люди вернутся в зал, чтобы опять удивиться. Нынешний слушатель активнее, критичнее. Идет борьба за нового, в первую очередь молодого, слушателя. Когда-то мы участвовали с Адмиралтейским оркестром в детских абонементах концертного зала «Октябрьский» «Музыка от А до Я». Дети выросли и стали приходить на наши взрослые концерты в Филармонию. А теперь надо искать новый язык и строить новый диалог с молодыми.

- Сегодня духовой оркестр играет духовную музыку?

- У нас есть концертная программа в кафедральном католическом соборе в Москве: исполняем барочную музыку Баха, Вивальди, Перселла и их современников. Музыка эта красива сама по себе. Играть Баха, разговаривавшего с Богом, это уже значит исполнять духовную музыку. Чем-то духовой оркестр напоминает орган, некоторые во время наших репетиций в соборе и путали нас с органом! В православной традиции нет исполнения духовой музыки в храмах. Однако мой друг Владислав Панченко сочинил сюиту «Торжество православия»: ее исполнял Адмиралтейский оркестр в Филармонии, и мы сегодня репетируем. Но когда сможем представить - пока не знаю.

- Когда последний раз ваш военный оркестр выступал на площадках военных действий?

- Как и все наши коллективы, мы выступали в Сирии. Это не поле боя, но блокпосты, авангард обороны. Слушателей там, конечно, немного, иногда наш оркестр был больше, чем импровизированный зал, но то, с каким вниманием они относятся музыке, - дорогого стоит. Для них ведь это и связь с родиной, они черпают в этой музыке силы, так что и для нас это важно. Очень, кстати, тонко реагируют. Особенно на старые советские и на русские народные песни. Когда долго находишься вдали от родины, именно традиционная русская музыка востребована. Я замечал это даже у музыкантов во время длительных гастролей за рубежом.

- А вас за рубежом что больше всего удивляло?

- Мы часто бывали в Финляндии, и меня удивляла не только финская публика: внешне они довольно скрытные, молчаливые, но на самом деле очень тонко чувствуют музыку, могут неожиданно взорваться от восторга. И у них удивительно развита музыкальная культура - в самых отдаленных уголках. Как-то я был в Кухмо, где уже много лет проводится фестиваль камерной музыки. В этом крошечном городке построен концертный зал на 600 мест с переменной акустикой. Зал оборудован фантастически, по последнему слову техники! Я поинтересовался, как же они сумели сделать все это. На что финны мне ответили: «У нас очень мало денег, поэтому мы строили этот зал на 300 лет вперед, чтобы наши внуки и правнуки не говорили, что их глупые деды потратили деньги понапрасну». У них еще и музыкальная школа в Кухмо, где преподаватели, профессора из Академии Сибелиуса, преподают по скайпу детям. Так финны относятся к музыке и своему будущему.

Подготовила Ирина ТАРАСОВА