Гостья из прошлого: чем может обернуться очередная конверсия в ВПК
Если следовать законам диалектики, наша цивилизация развивается по спирали. То есть периодически возвращается к пройденному материалу, модифицируя его под специфику момента. Применимо это и к экономике. Несколько лет назад наше издание - и не только наше - провело параллели между нефтяным кризисом 1970-х с падением цен на углеводороды и событиями 2014 года. Тогда, как мы помним, баррель «Брента» подешевел с сотни долларов до двадцати пяти. Вспомнились и былые мемы, как теперь говорят: «перестройка», «интенсификация», а также «гласность», о которой ностальгируют журналисты, и «конверсия», которую в производственной среде добрым словом поминать не принято. А зря, ведь именно с конверсии оборонных предприятий, судя по выступлениям правительственных чиновников, и начнется новый виток экономической спирали.
Иллюстрация ronstik/shutterstock.com
Из жизни джинсов
Поясним совсем молодым читателям смысл термина «конверсия», как это понимали мы, дети перестройки. СССР тогда был ведущей мировой державой - в пересчете на тонны выплавленного чугуна, выпущенные трактора, запущенные в космос орбитальные станции. Наша промышленность научилась делать луноходы, атомные ледоколы невиданной ранее мощности, атомные же энергоблоки и суда (корабли) на подводных крыльях. В одном только Ленинграде выпуск промышленной продукции за 1945 - 1980 гг. увеличился более чем в двадцать раз.
Однако, как верно подметил один из персонажей советского фильма «Старый Новый год»: «по Луне-то ходим, а ты пройди по Малой Черкизовской!». Речь в данном случае шла не только о плохой работе коммунальных служб, но и об отношении государства к простым человеческим нуждам. «Как на выставке, так наша обувь самая лучшая. А оденешь...» - были слова другой героини вышеупомянутого фильма.
Короче: советские граждане гордились своей страной и ее достижениями, но им катастрофически не хватало хорошей одежды, обуви и бытовой техники. Умение оборонных заводов выпускать пылесосы, которые могли служить еще и внукам покупателей этого изделия, не компенсировало горького привкуса товарно-материального дефицита.
На этом фоне расцвело потребительское преклонение перед Западом. «Сколько я тебе говорила - финское платье я стираю сама!» - восклицала героиня еще одного советского фильма «Одиноким предоставляется общежитие». То есть обладание финским (даже не французским) платьем было признаком «продвинутости» его владелицы.
Рог изобилия
Партия и правительство не могли смотреть на это сквозь пальцы, и уже в начале 1980-х было решено победить дефицит ширпотреба самым быстрым и эффективным образом: в приказном порядке заставить оборонные предприятия зарезервировать часть мощностей для выпуска товаров народного потребления. Так в наш обиход вошло слово «конверсия». На первых порах все, казалось, шло хорошо. Кировский завод наладил производство ручных мясорубок (сохранившиеся экземпляры исправно работают до сих пор), «Электросила» - эргономичных пылесосов для малогабаритных квартир и компактных - для автолюбителей, ЛОМО продвигало свой «Компакт».
В предместьях столицы, в городе Руза, в огромном цехе стали шить джинсы - чтобы на американские не заглядывались! Именно тогда герой Куравлева из фильма «Самая обаятельная и привлекательная» бросил ставшую крылатой фразу: «В джинсы облачились самые отсталые слои населения!». В реалии речь шла не о заграничных брюках, которые были не по карману простой сотруднице НИИ, а о нашей, советской, продукции.
Предприятия ВПК в середине 1980-х не на шутку увлеклись конверсией: в промтоварные магазины пошел поток дисков здоровья, на которых уважаемые дамы «наводили талию», кастрюль и скороварок, аудиоплееров, мебели, велосипедов и пр.
Сперва нежданное изобилие радовало людей, но начало печалить директоров оборонных заводов. Дело в том, что советская экономика была строго фондируемой, и любой материал, запчасть или энергомощности надо было «выбивать». Но самое главное - производство уже в те времена стало ощущать дефицит квалифицированных кадров.
А тут на тебе - конверсия. Мало того что надо было выделить площадь, станки, материалы, требовалось отвлечь от основного производства рабочих, инженеров и техников. В подразделениях, выпускавших ширпотреб, начали внедрять принципы хозрасчета, и работавшие там получали больше коллег из соседних цехов.
Когда в конце 1980-х дешевая нефть сделала свое черное дело и госбюджет СССР изрядно похудел, под давлением «тяжелопромышленного» лобби от экспериментов с конверсией в индустрии отказались.
Обходной маневр
Россия, 2017-й. Опять юбилей революции, снова разговоры о конверсии. Петербургские власти рекомендуют (приказывать теперь они не могут) оборонным предприятиям заняться выпуском товаров народного потребления (ТНП). Сейчас, правда, акцент делается не на джинсы и магнитолы, а на пуговицы и компоненты для автозаводов. Увы, все это не более чем фантазии на заданную сверху тему, и вот почему.
Во-первых, производство ТНП в современных условиях - очень сложный и затратный процесс, требующий существенных инвестиций в модернизацию цехов, разработку новых технологий, проведение НИОКР и, наконец, создание линейки готовых товаров. Это в свою очередь потребует привлечь маркетологов и дизайнеров, без которых говорить о выпуске востребованных современным и весьма избалованным потребителем товаров бессмысленно.
Во-вторых, необъяснима тяга наших чиновников к размещению новых производств непременно на площадках оборонных заводов. А ведь это далеко не лучшее с точки зрения рентабельности решение: себестоимость гражданской продукции, сделанной под одной крышей с кораблями или вертолетами, всегда будет выше, чем у конкурентов, построивших цех в чистом поле.
Посудите сами: в калькуляцию затрат на сделанную заводом ВПК кастрюлю или компьютер войдут не только материалы, зарплаты сотрудников и амортизация станков, но и весомые накладные расходы. Например - на отопление всего огромного предприятия, охрану периметра и пр.
В-третьих, где и кому новоиспеченные конверсионных дел мастера будут продавать свой товар? В отличие от 1980-х, когда с полок советских магазинов сметали буквально любой товар, сейчас на тех же полках мухе некуда сесть. Чтобы победить в борьбе за кошелек простого покупателя, надо инвестировать немалые деньги в маркетинг (включая рекламу и мерчандайзинг), заинтересовать магазины в реализации данных товаров (опять-таки - на это нужны средства).
Предприятиям ВПК, возможно, будет проще сделать ставку на рынке массового В2В - например, наладить выпуск автокомпонентов или офисного оборудования. Однако и этот рынок давно стал высококонкурентным, где заказчики отдают предпочтение проверенным поставщикам.
Так что же двигает петербургскими промышленниками, готовыми подписаться под любой инициативой чиновников, не прошедшей экономического «краш-теста»?
Один ответ приходит в голову: игры в конверсию - не более чем попытка заработать деньги на государстве: получить из бюджета компенсацию на материалы, средства на реконструкцию цехов или право на участие в системе госзакупок на специальных условиях (вне конкурса, например). Однако последнее означает уход от принципов рыночной экономики и подрыв конкурентной среды, более-менее сформировавшейся в России и в отдельно взятом Петербурге.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в наших группах ВКонтакте и Facebook
Комментарии