Одолжите тенора

На сайте Мариинского театра уже подробно расписаны четыре первых месяца и все абонементы нового сезона, который откроется 25 сентября на трех сценах – балетами Михаила Фокина на исторической сцене, оперой «Пиковая дама» Чайковского на Новой сцене и сольным концертом лауреата I премии XV конкурса Чайковского пианиста Дмитрия Маслеева в Концертном зале.

Концертом лауреата 1-й премии XV конкурса чайковского Дмитрия Маслеева откроется сезон в Концертном зале Мариинского театра.
ФОТО предоставлено пресс-службой мариинского театра

Минувший сезон вошел в историю Мариинского театра как один из самых неровных, нервных и неудачных по части премьер. Причин этому несколько. Театр не первый год испытывает на себе последствия крайне напряженной работы на трех площадках, которые обслуживаются изо дня в день одними и теми же исполнительскими ресурсами – оркестром, солистами оперы и балета. И даже притом что в каждом спектакле существуют по два, три, иногда и четыре состава исполнителей, о свежести и интенсивности интерпретации зачастую говорить не приходится.

Если говорить не о премьере, а о спектаклях, давно идущих в репертуаре, то случается порой бессмысленная игра оркестра, неряшливое и небрежное дирижерское прочтение, позволяющее недопустимое количество фальши. Бывает, что одному и тому же певцу сегодня приходится петь Садко в одноименной опере Римского-Корсакова, а завтра – безумно сложную партию Энея в «Троянцах» Берлиоза, на которую у него уже не хватает сил.

Трудно забыть, к примеру, ужасающее исполнение «Тристана и Изольды» Вагнера в постановке Дмитрия Чернякова. Тяжело было тенору буквально из последних сил не допевать, а довывать, словно раненому, изматывающую партию Тристана. Мучилась и исполнительница заглавной женской партии. В таких случаях хочется понять, зачем ставить спектакль, если некому петь? Нельзя же все время рассчитывать на неискушенного слушателя и думать, что как-нибудь пронесет. Да и позволительно ли считать, что в зале собираются случайные и далекие от оперы люди, которым важна люстра, театральный буфет и сколь-нибудь напыщенно сыгранная так называемая классическая музыка?

Что такое оперы «Севильский цирюльник» Россини, «Травиата» Верди и «Пиковая дама» Чайковского, которые были премьерами минувшего сезона? Правильно: хорошо знакомая, веками проверенная классика, на которую ходят даже те, кто в опере не смыслит, и которую за минувшие полвека поставили и переставили даже самые ленивые режиссеры. От такого гиганта, как Мариинский, который даже при несколько сданных позициях «ведущего театра страны» все равно остается коллективом, на который так или иначе хотят равняться остальные, до сих пор было принято ждать ярких художественных событий, смелых режиссерских решений. Решения, безусловно, были, но считать их сколь-нибудь ценными едва ли можно.

«Севильский цирюльник» достался французу Алену Маратра, режиссеру-реформатору, от которого, бесспорно, ждали нового слова. Дождались лишь ростовых кукол, которыми постановочная команда пыталась заигрывать со зрителем: гора родила мышь. «Пиковая дама» в постановке Алексея Степанюка поразила китчем, велеречивой пошлостью. «Травиату» Верди, мелодии из которой широко популярны, пригласили ставить Клаудию Шолти, дочь всемирно известного дирижера Георга Шолти. Она дебютировала в Мариинском театре постановкой оперы Бриттена «Сон в летнюю ночь», и дебют был очень успешным: в Концертном зале Мариинского театра ее постановка, созданная при участии художницы Изабеллы Байуотер, выглядела очень остроумно, нежно и эффектно. Но в ее решении «Травиаты» были сплошь общие места, если не считать нескольких не слишком остроумных трюков вроде куртизанок – воздушных гимнасток, выкручивающихся на подвешенном обруче, да ни к селу ни к городу вдруг появившееся нечто бородатое и в платье, похожее на Кончиту Вурст...

Особым случаем стала постановка оперы «Золотой петушок» силами девушки, пришедшей из телевизионного и отчасти кинобизнеса – Анна Матисон решила повторить опыт Дмитрия Чернякова и выступить в роли и режиссера, и художника. В постановке можно было разглядеть и ее увлечение мультфильмами, и идеи из высокой литературы и кино. Но она показала полную беспомощность в управлении хором, да и основных солистов ей удалось лишь развести направо и налево. Выбор дилетанта в качестве режиссера Мариинского театра стал крайне тревожным сигналом, некоей критической точкой.

Два последних месяца сезона, когда шел фестиваль «Звезды белых ночей», оказались способны несколько скрасить нерадостный диагноз. Особенно выразительной получилась вокальная часть. Бас Михаил Петренко продемонстрировал продолжающийся исполнительский рост, исполнив вокальный цикл «Песни и пляски смерти» Мусоргского в сопровождении оркестра Мариинского театра под управлением Кристофа Эшенбаха. Помнится его первый выход на публику с этим циклом, разница – как небо и земля. Помимо технической свободы его пение отличалось большой гибкостью, насыщенностью нюансов, твердостью и ясностью слова. В этом нельзя было не расслышать и влияния опер Вагнера, в которых Михаил получил признание в Европе. Меццо-сопрано Ольга Бородина поразила интимностью и задушевностью прочтения романсов Чайковского, мягкостью, теплотой тембра, неспешностью темпов и повышенной чуткостью к слову.

Сильнейшее впечатление оставила после своего сольного концерта меццо-сопрано Екатерина Семенчук, подарив радость исполнения не только хорошо известных и любимых романсов Рахманинова, но и вокальной музыки Метнера, его современника, до сих пор не нашедшего адекватного признания в России. Вместе с пианистом Дмитрием Ефимовым Екатерина подготовила программу невероятной насыщенности и сложности. Так получилось, что эта исполнительница оказалась на нынешнем фестивале одной из самых активных участниц. Помимо Кармен и Амнерис в ее репертуаре появилась партия Любови, матери Марии в «Мазепе» Чайковского, подтвердившая недюжинность вокально-драматического дара певицы. Ошеломляюще исполненной была и партия трагической царицы Дидоны в «Троянцах» Берлиоза. Всякий раз выходя в этой партии, Екатерина поражает стихийной силой, которая обрушивается на слушателя, словно в этот миг ей на помощь приходят все силы земли и неба.

Вновь блеснула вокально-драматическим мастерством и сопрано Млада Худолей в партии мрачной пророчицы Кассандры из той же оперы. Порадовала своим визитом и мировая звезда Мария Гулегина, блистательно исполнив партии в «Турандот» и «Тоске» Пуччини. Лирико-колоратурное сопрано Альбина Шагимуратова впервые выступила в Концертном зале с программой из романсов Рахманинова и оперных арий, выстроенных на интересном контрасте романсовой теплоты и оперной виртуозности. Она же дебютировала этим летом в партиях Донны Анны в «Дон Жуане» Моцарта и Царевны-лебедь в «Сказке о царе Салтане» Римского-Корсакова.

Вновь утешил сердце меломана своей деликатной и провидчески точной манерой игры британский пианист Кристиан Блэкшоу, привезя на этот раз фортепианные сонаты Шуберта.

По неизвестным причинам отменили свои выступления на фестивале тенор Марко Берти в Калафе в «Турандот», сопрано Оксана Дыка, которая должна была спеть Ярославну в «Князе Игоре» Бородина, и тенор Александр Антоненко, которого очень ждали в «Отелло» Верди. Не хотелось бы думать, что санкции перешли и на поле культуры, но на это было похоже. Анна Нетребко тоже не приняла участия в этом фестивале, но, к счастью, отнюдь не по этой причине, а в силу огромной занятости в Европе. Зато в новом сезоне Анна пообещала спеть на родной сцене Эльзу в «Лоэнгрине» Вагнера. Этого и будем ждать.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 168 (5541) от 10.09.2015.