Любить Россию в непогоду

В день первого представления в БДТ спектакля «Гроза» по пьесе А. Н. Островского над Петербургом бушевала гроза, ветер ломал деревья, потоки воды лились с разверзшихся небес. Похоже, природа решила поддержать режиссера Андрея Могучего и артистов, взявшихся за одну из самых известных пьес русского репертуара.

Исполнительница роли Катерины Виктория Артюхова диплом актрисы получила во ВГИКе, а мастерство продолжает постигать в стажерской группе БДТ.
ФОТО предоставлено пресс-службой БДТ

Поддержка театру пригодилась. Не всем пришлась по сердцу авангардистская интерпретация классики. Хотя столь трепетного и почтительного авангардизма, на мой взгляд, на этой сцене давненько не видывали. Пожалуй, со времен «Истории лошади» и «Смерти Тарелкина». Эта параллель приходит на память не только оттого, что полноправным партнером Островского стал прекрасный современный композитор Александр Маноцков, но и потому, что здесь настоящее прочтение старой пьесы. Никакой отсебятины, никакого насилия над текстом, никакого современного маскарада.

Прежде всего перед нами действительно темное царство. Художник Вера Мартынова в этом смысле превзошла Малевича с его черным квадратом: в живописи черным по черному ей помогали художник по костюмам Светлана Грибакина и художник по свету Стас Свистунович. Черные костюмы, причудливые головные уборы, черные фурки (платформы), на которых въезжают и уезжают персонажи, черные резные стулья, поблескивающие лаком, черные плоскости занавесов, отсекающих место действия от бесконечной тьмы города Калинова – все это только изредка озаряется молниями.

Электрические разряды не столько освещают пространство, сколько нагнетают мрак. Это даже не темное царство, это картины ада, где черти (да простят меня машинисты сцены) орудуют черными крючьями. Публика, однако, не пугается, понимая и принимая законы карнавальной игры, народных масок с их импровизационной структурой, игрищ и ритуалов (от свадебного до похоронного). Андрей Могучий, как видно, не только Островского, но и Бахтина внимательно читал.

Постановщик спектакля тоже рисует «черным по черному»: черный юмор этой «Грозы» родом из народной смеховой культуры. О жестоких нравах обитателей города Калинова герои рассказывают азартно, с шутками-прибаутками, по-волжски окая, словно частушки распевая и сказы сказывая. Дикой Дмитрия Воробьева, Кабаниха Марины Игнатовой, Феклуша Марии Лавровой, Варвара Нины Александровой – не характеры, а типы и персонажи из вертепного театра, из петрушечной компании, где осмеянию подвергаются и жизнь, и смерть. Артисты БДТ здесь не менее виртуозны, чем японские мастера театра Кабуки.

Сегодня, когда режиссеры соревнуются, кто круче по части постдраматического театра, БДТ выбирает классику народной смеховой культуры, памятуя о близости Островского к фольклорной традиции. Впрочем, так ли уж важны термины? Важно, что для современного прочтения хрестоматийной истории эта стихия – без быта, без развития характеров, но с четкой шкалой моральных критериев – вполне уместна.

Четверть века назад Анатолий Петров (в спектакле БДТ он – неутомимый искатель перпетуум-мобиле Кулигин) играл лирического героя, Бориса, в светлом ситцевом рае спектакля Молодежного театра. Тогда казалось, что с темным царством покончено, дикие нравы, морок – все в прошлом. Теперь на память приходит еще одна цитата: «Россию надо любить в непогоду. А при ясном солнышке она всякому мила» (Леонид Леонов).

Погода нынче другая, климат меняется. И Борис в спектакле 2016 года – человек со стороны, залетный гость. Оттого его и полюбила Катерина. Героя мы видим словно бы глазами героини. В исполнении солиста Михайловского театра Александра Кузнецова он – как Евгений Онегин для провинциальной барышни. Поэтому не пользуется бытовой речью, не сыплет частушками – поет. Арии, речитатив – вот язык, резко выделяющий его из толпы.

Катерина – тоже с другой планеты. Потому и выбрали они друг друга, что оба – пришельцы в этом жестоком мире. Он – из ее снов и фантазий, благородный, великодушный, бесплотный. Она (Виктория Артюхова), в алом платье и кокошнике, и вовсе – иконописна... Попытка стать «лучом света» для нее, словно с палехской шкатулки сошедшей златовласки, оказалась трагической. Будущим зрителям совет: внимательно вглядитесь в аванзанавес, на котором обстоятельно изображено «Житие Катерины».

Еще одна в зубах навязшая реплика «отчего люди не летают» в спектакле иронически визуализирована: три ласточки порхают вдоль портала сцены, с немым ужасом взирая на дикие нравы. Им-то видно, какими грехами люди к земле прикованы. И они, как никто, предчувствуют грозу.

Тучи над Большим драматическим театром тем не менее постепенно рассеиваются. Андрей Могучий находит общий язык с труппой, приглашает ярких соавторов, не боится касаться острых тем и экспериментировать. В чем, отметим справедливости ради, можно обнаружить и развитие лучших традиций товстоноговской сцены.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 115 (5732) от 29.06.2016.