Как написать послесловие к жизни

«Послесловием к жизни» назвали организаторы выставку Григория Пожидаева на Мойке, 12, во Всероссийском музее А. С. Пушкина. Художник, успешно начинавший в России как декоратор, сценограф, автор эскизов к театральным костюмам, покинул страну в 1920 году. Уехал в Бессарабию, а потом были Бухарест, Берлин, Барселона, Вена и Париж. Умер в Провансе в 1971 году, через два десятка лет ушли из жизни его вдова и единственная дочь. Вещи и архив были распроданы с молотка в пользу Общества защиты животных. И время очень быстро начало работать против художника, против его наследия и памяти, хотя, казалось бы, прошло лишь несколько десятков лет. Понадобились усилия ученых-искусствоведов и поддержка благотворительного фонда AVC Charity, чтобы исследовать жизнь Пожидаева, собрать его произведения, чтобы его имя снова зазвучало.

Эскизы костюмов к постановкам Макса Рейнхардта 1920-е годы.

Кстати, про имя. Григорий Пожидаев, родившийся в 1894 году в Ялте в семье мелкопоместного дворянина, потом – уже в Бессарабии – частично поменял написание имени и фамилии, чтобы звучало благозвучнее для европейского слуха, на Георгий Пожедаев, а потом подписывал работы George Pozhedaev или чаще всего Georges de Pogedaieff. Исследователи творчества художника – редактор сборника «Антикварный мир» Татьяна Гармаш и профессор университета Монс из Бельгии Александр Авеличев с супругой Доминик Фине восстановили многие факты биографии Пожидаева.

Александр Авеличев на выставке на Мойке, 12, подходит к мужскому портрету кисти Пожидаева, созданному в 1930-е годы. «Я увидел этот портрет неизвестного человека в одном из московских домов, так для меня началось «время Пожидаева», – рассказывает профессор Авеличев. – Здесь на выставке впервые можно увидеть оригиналы книжных иллюстраций Пожидаева, которые были приобретены фондом и позволили издать книги».

Здесь же произведения Пожидаева более ранних периодов – когда он еще работал в России. Пожидаев не только рисовал, он пробовал себя и в амплуа танцора, выступал в постановках Касьяна Голейзовского. «Молодой танцор балета был влюблен в театр, переживавший в то время революцию, когда Михаил Фокин декларировал свои знаменитые пять принципов балета, в которых говорил, что прошло время традиционных бело-розовых пачек и томных мужчин, – напоминает Авеличев. – Фокин пишет о том, что новый балет, отказываясь быть рабом как музыки, так и сценического оформления, признает союз с другими искусствами на условиях полного равенства и дает свободу как художнику-декоратору, так и музыканту».

Вместе с Голейзовским Пожидаев работал над балетом по «Маске Красной смерти» Эдгара По на музыку Николая Черепнина, Пожидаев создает ряд блестящих цветных рисунков, печатаются афиши, но в 1919 году Большой театр отказывается от постановки, возможно, боясь реальных политических ассоциаций, которые вызывали слова «Красная смерть».

Когда художник понял, что в Советской России ему не будет места, он вместе с первой женой-актрисой покинул родину. Но и потом, добившись успеха в сотрудничестве с европейскими театрами, он через почти два десятилетия отойдет от этой работы, сказав, что отношение к ней становится каторжным, потому что надо лишь выполнять указания режиссера, ограничивая собственную свободу творчества.

К русской классике художник обратился в самое драматичное время – в годы Второй мировой войны и оккупации Парижа, прекрасно зная, что ничего из этих рисунков опубликовано не будет, потому что русские книги запрещены. Но он продолжал рисовать, как сам говорил, «из национальной самозащиты». На Мойке, 12, представлены его иллюстрации к произведениям классики – «Вию», «Женитьбе» и «Мертвым душам» Гоголя, повести «Степь» Чехова, впервые демонстрируются рисунки Георгия Пожидаева к поэме Блока «Двенадцать», созданные в 1945 году.

А вот еще рисунок – сорокового года – трехглазое чудовище шествует с барабаном, а вместо палочек человеческие кости. Так Пожидаев выразил свое отношение к наступающей войне и нацизму, к вхождению немцев в Париж.

На выставке в Петербурге – и иллюстрации к циклу поэм Поля Клоделя «Святая Агнесса», где впервые появляется герб художника с латинским девизом «Они не умеют жить, но умеют умирать», этот герб потом будет появляться на многих его иллюстрациях. Пожидаев в конце сороковых годов работает над рисунками для нового перевода с древнегреческого Апокалипсиса, создает пейзажи Прованса – художник со второй женой и дочерью тогда уже окончательно перебирается в Менерб.

Один из французских журналистов назвал тогда Пожидаева «другом Поля Клоделя и бродячих собак», после того как увидел собачью конуру, прогуливаясь вместе с художником по холмам вблизи Менерба. «А это я сделал, – сказал Пожидаев. – Тут собак много, чтобы было, куда им укрыться от непогоды». У Пожидаева тоже был пес по кличке Милый. Художник, выгуливая его в оккупированном Париже, громко звал по-русски: «Милый, Милый!». Уже после войны в Менербе при строительстве дома пес погиб. И это стало страшным ударом для Пожидаева, болью, которая не проходила с годами. Он пишет и сам иллюстрирует поэму в прозе «Четыре ветра» – о четырех ветрах Прованса, среди которых знаменитые свирепый Мистраль и холодный северный Трамонтан, – о четырех ветрах и о Милом, при жизни и после смерти. «Там тоже дуют свои ветры, – пишет художник. – У моей души будут глаза, которые увидят тебя, руки, которые будут тебя гладить, и колени, в которые ты можешь уткнуться».

Пожидаев, живший во Франции с 1926 года, обрел гражданство лишь в ноябре 1952-го. А в феврале 1954-го из рук президента Французской Республики Рене Коти художник получил орден Почетного легиона. Это было уже после издания четырех томов Апокалипсиса с иллюстрациями художника.

Художник стал инициатором восстановления старинной часовни Нотр-Дам-де-Грас в Менербе, которую нашел, гуляя с мольбертом и кистями. У часовни провалилась крыша, разрушались стены, а построена она была в 1720 году в знак благодарения Святой Деве Марии за избавление от чумы. Пожидаев созвал местных жителей, возглавил бригаду строителей, а также устроил благотворительную лотерею. Он создал и семь деревянных панно с росписями для часовни.

Пожидаев продолжал выставляться и в пятидесятых годах. В 1952 году в знаменитой галерее Дюран-Рюэля в Париже проходит персональная выставка Пожидаева, а в 1958-м – в другой парижской галерее – Рэмона Крёза. Там-то и демонстрируется странная картина «Похороны в Менербе» – яркая процессия под сумрачным небом на фоне холмов и гор, за гробом семенит деревенский пес. Вдова художника после его смерти не хотела расставаться с этой картиной, потому что считала, что Пожидаев на ней мистическим образом разглядел и запечатлел собственные похороны. Вдова вспоминала, что за гробом художника, умершего 3 августа 1971 года, увязался пес, который во время отпевания лег, вытянувшись вдоль гроба, проводил процессию до кладбища, посидел над могилой, а потом исчез. И его больше никто никогда не видел.

А на могиле художника в Менербе установлен деревянный православный крест, который Пожидаев сделал сам незадолго до смерти.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 241 (5367) от 23.12.2014.