«Фальшаков» у нас нет

Мир искусства довольно часто сотрясают «антикварные» скандалы. Чтобы не ходить далеко, вспомним два из них, связанные с подделкой картин русских художников. Один - местного масштаба, закрутившийся вокруг работы Бориса Григорьева «В ресторане» 1913 года, купленной петербургским коллекционером Андреем Васильевым, - всем хорошо известен, ведь о нем несколько лет трубили все СМИ. Второй - международный, возникший из-за «Одалиски» Кустодиева, приобретенной на аукционе «Кристи» от имени Виктора Вексельберга, известен меньше, хотя он был очень громким. Обе работы оказались фальшивками, или, как принято говорить среди антикваров и коллекционеров, «фальшаками». Сейчас муссируется скандал вокруг конфликта музея-заповедника «Ростовский кремль» и дара князя Никиты Лобанова-Ростовского, всемирно известного коллекционера, обладателя уникального собрания русского искусства. Руководство ГМЗ «Ростовский кремль» недавно заявило, что картины художников-авангардистов Ильи Машкова, Александры Экстер и Жоржа Брака, подаренные музею почти год назад британским меценатом Лобановым-Ростовским, оказались поддельными. В связи с этим сведущие люди вспомнили, что в Санкт-Петербургском государственном музее театрального и музыкального искусства находится большое собрание Никиты Лобанова-Ростовского. И наш корреспондент отправилась к директору Музея театрального и музыкального искусства Наталье МЕТЕЛИЦЕ.

ФОТО Сергея ГРИЦКОВА

- Наталья Ивановна, напомните, пожалуйста, вкратце, как это собрание оказалось у вас.

- Отличная коллекция произведений театрально-декорационного искусства, охватывающая период от 1870-х до конца 1930-х годов, которую князь Никита Лобанов-Ростовский и его жена Нина собирали в течение многих лет, была подарена нам международным благотворительным фондом «Константиновский».

Поначалу фонд передал ее нашему музею на временное хранение. А затем, в 2013 году, - на постоянное. И вот тогда художественно-экспертная комиссия Музея театрального и музыкального искусства провела исследование полученных вещей.

- И каковы были выводы экспертов?

- Всего нам передали 841 предмет, из них 11 живописных работ, 85 - гравюры и литографии, 111 единиц из фонда афиш и программ, 631 - графическая работа, в том числе эскизы костюмов и декораций. В результате исследований было установлено, что 18 работ - компилятивные, не являющиеся оригиналами. Мы отправили их в научно-вспомогательный фонд. Кроме того, эксперты оставили под вопросом авторство трех работ, написав: «атрибуция владельца», что вполне корректно. Очень многие музеи выставляют дары коллекционеров целиком, даже если есть сомнения в подлинности нескольких работ. Ведь довольно часто в акте дарения специально оговаривается, что коллекция должна быть выставлена в полном составе.

Подчеркиваю: мы не покупали коллекцию, ее приобрел Константиновский фонд через аукцион «Сотби». И, уверена, эксперты аукциона проверяли вещи, выставленные на продажу. Что такое 18 работ, подвергнутых сомнению, из 841? Это мизерное количество. И, надо сказать, что даже работы, отправленные нами во вспомогательный фонд, нельзя назвать «фальшаками». Коллекционеры всегда собирают вещи, которые они считают подлинниками. Никто не станет покупать заведомую фальшивку.

- Но могут, вероятно, купить хорошую копию?

- Что касается проблемы копийности (не будем произносить слово «подделки»), то для театральных эскизов это вообще не предмет разговора, это неправомерно. Вы наверняка знаете о коллекции эскизов костюмов и декораций Императорских театров, часть которой хранит наш музей, часть - Театральная библиотека. Императорские театры - это была огромная структура. Художники для мастеров, работающих в цехах, изначально могли делать эскизы в двух вариантах. Допустим, для разных цехов. Конечно, вряд ли Бакст сам делал второй вариант, был трафарет, были подмастерья. Часто встречаются эскизы и повтор автора или его команды. И они практически не отличимы друг от друга. Важно и то, что эскизы изначально не делались на продажу, для выставок, это были рабочие материалы. Лишь позже они стали пользоваться спросом, и художники сообразили, что это хорошие деньги, Бакст, например, стал делать их на продажу. И мы довольно часто сталкиваемся с проблемой «двойников». Например, у нас есть зеленая «Нимфа» Бакста и точно такая же - в Страсбургском музее. И таких примеров вам любой специалист может привести довольно много. Копии, повторы, вариации, имитации... На эту тему в каталоге юбилейной выставки Льва Бакста в ГМИИ им. Пушкина есть хорошая статья, рекомендую к прочтению.

- Что вы можете сказать о конфликте Ростовского кремля и князя Лобанова-Ростовского?

- Я не знакома с коллегами из государственного музея-заповедника «Ростовский кремль», об их ситуации знаю только из СМИ, поэтому не могу и не буду комментировать их претензии к князю Лобанову-Ростовскому. Думаю, у каждого музея складываются свои отношения с коллекционерами. Мы знакомы с князем много лет, с ним лично дружила Ирина Викторовна Евстигнеева, которая долгое время возглавляла наш музей. Князь часто появлялся у нас, советовался, смотрел эскизы из нашего собрания. Так было на протяжении 30 лет. Не берусь судить, но могу предположить, что Никита Дмитриевич, даря свои работы, был уверен в их оригинальности.

МЕЖДУ ТЕМ

В Музее Академии художеств на выставке Франциско Инфанте-Арана и Нонны Горюнов «Текст - контекст» состоялась встреча с Джоном Боултом, американским историком искусства и куратором, который более 40 лет занимается изучением русского авангарда. Он - автор двухтомника «Художники русского театра. 1880 - 1930. Собрание Никиты и Нины Лобановых-Ростовских», изданного в Москве в начале 1990-х годов. Сейчас большая часть этой коллекции находится в петербургском Театральном музее.

«СПб ведомости» воспользовались встречей, чтобы получить у Боулта комментарий в связи с громкой историей о трех картинах, подаренных Лобановым-Ростовским музею «Ростовский кремль» и, как позже выяснилось, оказавшихся подделками.

Боулт не видел трех картин, поэтому не может о них сказать. Что касается театральных эскизов, попавших в Петербург, то, конечно, как в любой большой коллекции, могут быть вещи под вопросом. Но есть важное обстоятельство: Боулт изучал это собрание в начале 1970-х годов в Нью-Йорке. Тогда Лобановы-Ростовские покупали в Европе и Америке произведения без агентов, в семьях художников. Еще были живы ближайшие родственники мастеров, например, дочь Александра Бенуа. По словам Боулта, важно, что у Нины - верный глаз на искусство. Да и не было тогда такого спроса на театральные эскизы русских художников, как сейчас, чтобы их подделывать.